Жена завоевателя
Шрифт:
Гвин поднялась на ноги. Сердце ее колотилось. Раздался повелительный голос:
– Откройте!
Снова грохот, потом послышалось конское ржание, эхом отозвавшееся от стропил и раскатившееся по огромному залу.
– Господи, помилуй! – выдохнула Гвин.
Покрытая пеной лошадь появилась у подножия лестницы. На ней сидел Эдмунд, оруженосец Гриффина.
– О нет, – прошептала она. – О, ради Бога! Только не Гриффин!
– Идемте, миледи! – крикнул Эдмунд. – Он вас зовет! Он схватил ее
По небу скользили темные тучи. Буря неумолимо надвигалась. В западной части неба сверкнула молния. Гвин бросила взгляд через плечо Эдмунда.
Поспеют ли они вовремя? И насколько скверно обстоит дело? Каким временем они располагают? Будет ли ее любимый еще жив?..
Она увидела его на коне напротив Марка.
Она крикнула в ухо Эдмунду, стараясь перекричать ветер:
– Я думала, он при смерти!
– Нет, миледи, – откликнулся Эдмунд, тоже стараясь быть услышанным. – Но он готов сразиться с Марком и убить его.
Она снова прижалась головой к его спине, радость переполняла ее. Он был жив. Он не погиб и не был при смерти. Остальное она могла перенести с легкостью. Все, что угодно, только не его смерть.
Глава 27
Гвин стояла рядом с ними. Грудь ее все еще вздымалась от волнения и бешеной скачки. Марк смотрел на нее. Гриффин не смотрел. Он стоял неподвижно, неотрывно глядя на небо. И казался погруженным в думы, как если бы больше ничто не имело для него значения.
Ее верхнюю красную тунику развевал ветер, так что была видна ярко-желтая подкладка. Ветер трепал ее волосы. Сегодня запах моря был сильнее, чем обычно, и заглушал запах крови. Пора было покончить с этим.
Она прижала кончики пальцев к вискам, стараясь удержать развеваемые ветром волосы, и повернулась к Марку. Его глаза казались спокойными, но в их глубине она различила лихорадочное возбуждение. У него пробивалась борода, казавшаяся неухоженной и неопрятной.
– Что вы задумали, Марк? – спросила она. – Что все это значит?
Она махнула рукой, указывая на ряды солдат.
– Вы в своем уме?
– Да.
Он наступил на свой шлем, который положил на землю возле ног, и улыбнулся ей безумной улыбкой.
– Как Эсташ?
Она покачала головой:
– Вы опоздали погубить меня, Марк. Я сама это сделала. Гриффин знает. Я ему рассказала.
– О, отлично.
Он посмотрел на Гриффина, все еще вглядывавшегося в какую-то точку на горизонте.
– В таком случае мы можем перейти к делу. У каждого из нас есть что-то, чего хочет другой.
– У вас нет ничего, чего хотела бы я, – огрызнулась Гвин.
– О, так-таки нет? А ведь всего две недели назад я
– О чем вы толкуете? – спросила она, когда ей стало ясно, что Гриффин не собирается вступать в разговор. – Пожалуйста, прекратите это, Марк. Слава Богу, все кончено. Я была не права.
– Вы были не правы, Гвин, но дело не кончено. Пока еще не кончено. Рискуя повториться, я снова скажу: у меня есть нечто, чего хочет Гриффин.
– У тебя нет ничего, Марк, чего бы я хотел, – сказал наконец Гриффин, не отрывая взгляда от горизонта. – Я вижу, тебе хочется меня убить. Я готов сразиться с тобой.
Гвиневре стало страшно.
– Вам, Гвин, вовсе не безразлична судьба Гриффина? Не так ли? Я вижу по глазам. Ради него вы готовы на все. Почти на все.
Он ухмыльнулся.
– Маленькое предательство там, в подземелье, – пустяк. Это не в счет. Но что касается всего остального, то вы готовы. Вы ведь не хотите, чтобы с ним что-нибудь случилось?
– Что вы хотите сказать? – спросила она шепотом. Он устремил свой хитрый взгляд на профиль Гриффина:
– Сюда направляется Генрих фиц Эмпресс.
Гвин махнула рукой:
– Мы это знаем.
– Он мчится на север с такой скоростью, будто за ним гонится дьявол. Готов поспорить, что этого вы не знаете. Он будет здесь к концу дня. Возможно, даже раньше. Он едет в Эверут.
– Зачем?
Она не смела посмотреть на Гриффина даже краем глаза – столь глубокое отвращение питала сейчас к себе. Марк сделал вид, что и сам удивлен:
– Кто знает? Возможно, до него дошли слухи, что здесь, на севере, гнездо предательства.
Она смотрела на него с возрастающим ужасом:
– О, Марк, нет! Нет!
– Он знал о вашем плане? – спросил Марк, поворачиваясь к Гриффину и глядя на него с насмешкой. – Она не рассказывала тебе, что я должен был поспешить вывезти Эсташа у вас из-под носа?
– Перестаньте!
– Но я избрал другой путь, Гвиневра. Мне показалось более мудрым совершить кое-какие маневры, неизвестные даже вам. А теперь, – он указал жестом на поле боя, – мне кажется, что это было очень умно.
Она схватилась за рукав его тяжелой кольчуги:
– Что вы сделали?
– Генрих узнает о предательстве вашего возлюбленного, Гвинни. Скрывать принца в своем подземелье? – Марк щелкнул языком, изображая насмешку и презрение. – Генрих готов прощать тех, кто никогда не сражался с ним плечом к плечу. Но вашего жениха? Свою правую руку на поле боя, доверенного советника, почитаемого дипломата? Первого шпиона? Друга? – Марк покачал головой. – Всего больнее ранит предательство близких людей. Предательство – ужасная вещь.