Женатые любовники
Шрифт:
Фил был крупным, похожим на медведя мужчиной — несколько грузноватым, но энергичным, жизнелюбивым и веселым. Услышав какую-нибудь удачную шутку, он принимался от души хохотать, смешно топорща рыжеватую с проседью бороду. На первый взгляд Фил нисколько не походил на одного из самых знаменитых и талантливых голливудских сценаристов, а между тем он был обладателем двух «Оскаров» и множества других наград достоинством поменьше. Не был он похож и на заядлого бабника, а между тем о его многочисленных романах ходили легенды — и это в Голливуде, где подобным поведением было трудно кого-нибудь удивить. «Бабы — мое хобби! — не раз похвалялся Фил в разговорах со своими приятелями. — Сиськи и письки —
Люси предпочитала делать вид, будто ей ничего не известно о похождениях мужа, однако не знать о них она не могла. О том, что Фил Стэндарт пялит все, что шевелится, знал весь Голливуд.
Самой Люси недавно исполнилось сорок. Для голливудской актрисы это было довольно много. Когда-то она была сверхпопулярной — настоящей мегазвездой, но вот уже несколько лет Люси не снималась. А поскольку Фил оставался весьма и весьма востребован как сценарист, она старательно делала вид, будто отсутствие достойных предложений не особенно ее волнует. На самом деле Люси, конечно, переживала, что ее не приглашают на главные роли, а поскольку никакого желания воплощать на экране образы чьей-то матери или престарелой вдовы она не испытывала, ей оставалось только дожидаться подходящей возможности, чтобы вернуться на экран с возможно большей помпой. И Люси была уверена, что такая возможность ей рано или поздно представится, благо выглядела она по-прежнему довольно молодо и свежо. Кроме того, и как актриса Люси Стэндарт была отнюдь не бесталанна.
Люси могла позволить себе ждать. Фил получал астрономические гонорары и не привык считать деньги, поэтому шопинг, ужины и вечеринки с друзьями и дорогостоящие косметические процедуры сделались с некоторых пор ее основным занятием. Единственным, что доставляло Люси некоторое неудобство, была необходимость поддерживать собственный имидж и репутацию кинозвезды, поскольку папарацци продолжали следовать за ней по пятам, куда бы она ни направилась. В глазах публики она оставалась мегазвездой Люси Лайонс, и репортеры надеялись застать ее врасплох, как уже случилось однажды много лет назад. Люси, однако, твердо решила, что не доставит им такого удовольствия.
Не испортить собственную репутацию было важно еще и потому, что Люси твердо решила вернуться в большое кино и утереть нос всем, кто уже списал ее со счетов. И это возвращение непременно должно было стать триумфальным, иначе не стоило и стараться. Вот уже некоторое время Люси вынашивала некий план, в котором важную роль играл Райан Ричардс. Он об этом, правда, еще не подозревал, но ее это не волновало. Люси была уверена, что только Райан способен снять фильм, в котором она сможет блеснуть по-настоящему. Сценарий, в котором была бы яркая, запоминающаяся роль для нее, должен был написать Фил, который тоже пока оставался в неведении относительно звездных планов жены. Впрочем, насчет того, что скажут Фил и Райан, когда обо всем узнают, Люси не волновалась: она уже придумала, как заставить обоих выполнить то, что от них требовалось. Мужем Люси собиралась заняться сама; что касалось Райана, то она рассчитывала на помощь Мэнди, которая была ее близкой подругой.
Правда, и Мэнди пока ничего не знала, но Люси собиралась ввести ее в курс дела в самое ближайшее время.
— Хотел бы я знать, кому пришла в голову идиотская идея ужинать в «Джеффри»? — раздраженно спросил Райан у Мэнди. Как и всегда в этот час, шоссе Пасифик-кост оказалось забито машинами, и за последний час они почти не продвинулись вперед.
— Так решила Люси, — ответила Мэнди, опуская солнцезащитный щиток и разглядывая свое отражение. — И за этот ужин платим мы.
— Если мы платим, почему место выбирает она? —
— Ты же знаешь Люси… — Мэнди неопределенно пожала плечами.
— Кстати, — проговорил Райан так небрежно, как только смог, — я пригласил присоединиться к нам Дона с девушкой.
— Что-о?! — Мэнди резко выпрямилась, что всегда свидетельствовало о ее крайнем раздражении.
— А в чем дело? Ты же сказала, что за ужин платим мы, так что я не вижу здесь никакой проблемы, — спокойно проговорил Райан.
— Ты должен был мне сказать, — отрезала Мэнди.
— Я просто забыл.
— Тебе прекрасно известно, что я терпеть не могу сюрпризы, — отчеканила Мэнди.
— Я пригласил Дона только потому, что ему было нечем заняться. Мне казалось — тебе будет приятно… Тебе ведь нравится Дон, верно?
— Иногда, — сдержанно ответила Мэнди. Она и вправду была неравнодушна к Дону, но он нравился бы ей гораздо больше, если бы обращал на нее хоть чуточку внимания. Увы, в разговорах с ней он держался на редкость равнодушно, почти холодно, и это задевало Мэнди за живое. В конце концов, она была не безымянной официанткой из забегаловки, а дочерью самого Гамильтона Гекерлинга, киномагната. Большинство ее знакомых вставали по стойке «смирно» при одном звуке этого имени, но на Дона оно не действовало.
— А с кем он будет? — спросила она.
— С какой-нибудь красоткой, это уж как пить дать, — усмехнулся Райан, и Мэнди презрительно фыркнула.
— У него отвратительный вкус, — заметила она. — Кроме того, все знают, что он пользуется услугами девочек из эскорт-агентств. Это те же проститутки, только классом повыше.
— Ты ошибаешься, Мэнди.
— Ничего подобного, Райан, я только повторяю твои же собственные слова, — зло отрезала она, и Райан ненадолго замолчал. Однажды он действительно проговорился — сказал, что после последнего развода Дон больше не верит женщинам и предпочитает платных партнерш. Теперь Райан жалел об этом, но исправить ничего не мог.
— Ты хотя бы предупредил, что нам понадобится столик на шестерых? — спросила Мэнди после небольшой паузы.
— Конечно.
— И все-таки ты должен был сказать мне раньше.
— Я не знал, что обязан отчитываться перед тобой за каждый свой шаг.
Мэнди не ответила. Вместо этого она обиженно поджала губы и, отвернувшись, стала смотреть в окно. Райан подавил вздох. Он знал, что Мэнди его инициатива не понравится, и дело было даже не в Доне. Вернее, не только в нем. Как и отец, Мэнди любила все решать сама и требовала, чтобы окружающие, и в первую очередь муж, советовались с ней, прежде чем сделать тот или иной шаг. Единственное, во что она не вмешивалась, это в его работу, хотя в первые полгода после свадьбы она несколько раз пыталась указывать ему, что и как следует делать. Райану, однако, удалось довольно быстро отучить ее совать нос не в свое дело. Съемки фильмов были его любимой работой, делом всей его жизни, и Мэнди — пусть без особой охоты — все же отступила.
Задумавшись об этом, Райан вспомнил — благо автомобильная пробка почти не двигалась — и о тех временах, когда они с Мэнди еще не поженились. Тогда многое было иначе, в том числе секс. Он был по-настоящему великолепным — таким, что Райан до сих пор возбуждался, вспоминая некоторые случаи. Как-то они ехали домой после ужина у общих знакомых. Не успел он свернуть к Беверли-Хиллз, как вдруг Мэнди наклонилась к нему, расстегнула «молнию» у него на джинсах и взяла в рот. Это был фантастический минет — глубокий, продолжительный, сладостный. Райан тогда чуть не врезался в стоящие у обочины контейнеры для бытовых отходов, и, вспоминая об этом на следующий день, они с Мэнди долго смеялись над тем, как он едва не потерял самообладание.