Жених для няни
Шрифт:
Кто-то скажет, что я мечта любого парня, уходящего в армию: точно дождусь и сохраню себя для него. Или идеальная жена для капитана дальнего плавания. Но у нас-то с Димой и отношений толком не было, я вообще не вполне понимаю, что между нами двумя происходило. Так почему же меня на нём фактически переклинило?
Впервые со мной подобное, ещё никогда и ни к кому так не привязывалась. Считается ли подобное первой любовью? Не знаю, ничего не знаю. Любовь. что это? Если двадцатидвухлетняя «тётенька», почти окончившая ВУЗ, гуляет до утра со своим учеником, семнадцатилетним подростком, и чувствует себя вполне счастливой, то можно ли назвать это любовью? Или если шестнадцатилетняя девчонка устраивает дискотеку с десятилетним мальчишкой и ей с
Да, мне было шестнадцать, когда всё началось, но я не жалею, что пошла тогда в дом Зарецких, хотя именно с тех пор в моей жизни и в моём сердце царит полнейший сумбур. Жизнь снова развела меня с Димой, однако предыдущая наша разлука далась мне куда легче. Теперь же, признаюсь честно, с каждым днём мне становилось всё страшнее узнать, насколько Димка изменился, и увидеть, каким он сейчас стал.
Глава 22
Зарецкий вернётся через год. Много ли это по сравнению с прошедшими пятью? Или совсем мало? Я время от времени любовалась нашей совместной фотографией с выпускного и представляла, что где-то там, за океаном, Дима тоже на неё смотрит и вспоминает меня. и родителей, разумеется. Нет, на этот раз между нами не было информационного вакуума, однако многие вещи я узнавала не от него, а от Марии Ивановны, с которой продолжала поддерживать связь. В итоге смогла выстроить более-менее чёткую картину того, что происходило в его жизни.
За бугром Димка не шастал по клубам и не валялся на пляжах, а сразу по приезде развил бурную деятельность. Ещё до начала учёбы, во время летних каникул, начал подрабатывать в местной пиццерии. Поскольку был ещё несовершеннолетним, делал это неофициально. Сначала развозил на скутере заказы, потом стал помогать в зале, параллельно нарабатывая навыки общения и тренируя «улыбку на миллион долларов».
С тех пор у него появились собственные карманные деньги и он наполовину перестал зависеть от родителей, которые тем не менее оплачивали его учёбу. Однако Зарецкая всё равно переживала и волновалась, хватает ли сыну заработанных средств. Но дальше — больше. После совершеннолетия Дима вознамерился работать всерьёз, чтобы вскоре иметь возможность полностью обойтись без родительских денег и самостоятельно оплачивать обучение.
На первом курсе ему было непросто. Новая страна и культура, чужой язык (хотя с английским он в ладах, но слушать на нём лекции это не то же самое, что сказать несколько фраз), совсем другая обстановка и атмосфера. «Домашний мальчик» теперь жил в общежитии, пускай и в элитном, но всё же… Там множество других ребят… и девушек тоже. Проще простого сбиться с «правильного» пути, начать развлекаться и пуститься во все тяжкие, наслаждаясь студенческой жизнью.
Не знаю, то ли он говорил родителям не всё, то ли действительно был непоколебим в своих решениях, однако мир молодёжи и тусовок, кажется, не смог затянуть его в свои сети. Лекции, практики, домашка и подработка по вечерам, так прошёл его первый год в чужой стране. Не удивлюсь, если параллельно он мерялся с кем-то силами и махал кулаками, там это дело обычное, но матери об этом уж точно не рассказывал, я-то знаю.
Как бы там ни было, первый курс был закончен успешно, восемнадцатилетие Дима отметил на собственные средства и с июня устроился на полставки одним из помощников менеджера в «Дженерал Сорсис», серьёзную компанию, которой управлял Майкл Шерт, один из заграничных партнёров его отца.
Поскольку Дима обучался бизнесу, эта практика для него была бесценна. Причём его «по знакомству» звали на более высокую должность, однако он предпочёл начать с низов, чтобы ощутить все прелести восхождения по карьерной лестнице и прочувствовать на себе спектр обязанностей от мелкой сошки до руководителя.
Да,
Зарецкий действительно собирался приехать только спустя пять или шесть лет после выпуска, когда «станет взрослым человеком». Что сказать, мужской максимализм. Но это не мешало семье навещать сына. Родители оставляли младших детей с бабушками, а сами ездили к Димке на дни рождения. И я, если честно, немного им завидовала. Они видели, как он меняется и взрослеет, а я нет, могла только представлять, в кого вырос этот привлекательный юноша.
Подробности его личной жизни Мария Ивановна не разглашала, а я не решалась спрашивать. Может, у него там подружка появилась, а возможно, он даже женился. Хотя о таких серьёзных изменениях Зарецкая вряд ли бы смолчала. А впрочем, она ведь хранила в тайне его предстоящий отъезд, могла и теперь по просьбе сына не распространяться, что он уже давно нашёл своё счастье, а я тут сижу и надеюсь непонятно на что.
С Димой мы тоже периодически созванивались (в основном по большим праздникам), он поздравлял меня и рассказывал какую-нибудь забавную историю из своей заграничной жизни. Звонил всегда сам, потому что роуминг дело не дешёвое. Говорили на отвлечённые темы, выведать какие-либо подробности о личном мне не удавалось, меня о сокровенном он тоже не спрашивал, будто боялся услышать ответ. Кажется, я тоже боялась больше узнать о нём, потому и не забрасывала вопросами. Возможно, мы оба страшились разочарования, поэтому предпочитали находиться в счастливом неведении и поддерживать иллюзию, что «всё хорошо», пока не сможем увидеться и поговорить лично.
С каждым годом Димкин голос в трубке становился всё ниже. Теперь он был насыщенный, бархатный, действительно мужской. Зарецкий не присылал мне своих фотографий, и я не знала, насколько он внешне возмужал. Быть может, Дима хотел сделать мне сюрприз и после возвращения предстать по-настоящему взрослым, пропустив стадию юношеского пушка над верхней губой и прочих вещей, связанных с гормональным становлением представителя сильного пола. Об этом я могла только догадываться, но беспокойство моё с каждым днём всё росло…
То, что Зарецкого не было рядом, вовсе не означало, что со мной не случалось досадных неприятностей. Случались, как и со всеми, но, слава богу, в таком масштабе, что я успешно справлялась сама. Поползновения от парней тоже бывали, но теперь я умела за себя постоять: того сумочкой огрела, этому каблуком ногу отдавила, тому локтем в нос заехала. В общем, хоть в этом плане жизнь на месте не стояла.
Димкину голубую розу я засушила и бережно хранила дома. Она стояла в высокой вазе на моём столе, завёрнутая в прозрачный полиэтилен и перевязанная белой ленточкой. Каждое утро я смотрела на неё, когда просыпалась, и каждый вечер она провожала меня ко сну. Интересно, а Зарецкий мой платочек сохранил?
Надеюсь, что да, он серьёзный парень и очень ответственный. С четвёртого курса Дима, как и планировал, стал зарабатывать столько, что смог оплачивать учёбу сам. Сейчас, закончив университет, он останется в Америке ещё на год, чтобы дополнительно пройти обучение и практику в специальной бизнес-школе, и одновременно возьмёт на себя руководство отделом рекламы в «Дженерал Сорсис».
Какой контраст! Дима стал большим начальником, у него в подчинении целый отдел, а я почти ничего не добилась. Поэтому предложение Андрея Петровича оказалось более чем кстати. За этот год до возвращения бывшего воспитанника я намеревалась измениться и основательно продвинуться. Нет, не надеялась на особую помощь Зарецкого-старшего, но хотя бы была уверена, что уж тут мне никто не станет ставить палки в колёса. Я точно смогу показать всё, на что способна, и продемонстрирую свой потенциал.