Жених для няни
Шрифт:
— Это… сосед. Я с его дочерью иногда играю на площадке. Девочка без мамы растёт, вот я и…
— А-а-а, очередная жертва ваших чар, госпожа Яснопольская?
Нет, он очень-очень злится.
— Скорее, моей доброты, — поправила я.
— Дяденька, а ты чего такой сердитый? — отлепилась от моей юбки Анфиса и глянула на Зарецкого исподлобья.
— Потому что он (а этот красивый дядя мой начальник) подумал, что меня обижают, — сообщила малышке. — Знаешь, этот замечательный дяденька мой самый верный защитник, и когда он рядом, ни у кого нет шансов меня обидеть, — добавила проникновенно и подошла поближе к шефу.
Глеб должен
Зарецкий тоже шагнул ко мне и послал Коновальскому ещё один зверский взгляд, но смягчился, когда посмотрел на меня:
— Разумеется! Совершенно нет шансов.
Для полноты картины не хватало, чтобы он притиснул меня к себе. Но на такие меры Дмитрий не пошёл и правильно сделал.
— Папа, а разве мы Ангелину обижаем? — вопросило дитятко.
— Совсем нет. Мы просто хотим помочь ей сделать правильный выбор, — не отступил Глеб и ответил Диме убийственным взглядом.
Мамочки, сошлись два хищника!
Глава 33
На моих глазах разворачивалась битва. Молчаливая, но оттого не менее будоражащая кровь. Битва взглядов, битва характеров. Напряжение в воздухе висело нешуточное, вот-вот во все стороны разойдутся электрические разряды. Даже ребёнок забеспокоился, что уж говорить обо мне.
— Папочка, а вы с дяденькой драться не будете, нет? Драться нехорошо.
— Конечно не будем, доча. Я младших не бью, им сначала подрасти нужно, — прошёлся Глеб по больному. И ведь угадал, по чём ударить, для Зарецкого вопрос возраста очень актуален.
У этих двоих лет десять разницы, поэтому мужчина явно чувствовал своё превосходство, ощущал себя более опытным, сильным, состоявшимся. Очень зря, потому что я знаю: мой Дима хоть и младше, но не то что ничем не хуже, а в разы лучше! Да и настроен решительно. «Нет, очень решительно!» — поняла я, когда вновь скользнула по шефу взглядом.
Зарецкий неуловимо менялся, пока не стал таким, каким я впервые увидела его в кабинете после возвращения из Америки. Глотку перегрызёт — и не подавится. С него спал внешний лоск, оголились инстинкты. У меня озноб по телу прошёл. Он будто волк, который обнажает клыки и может броситься в любой момент. И Глеб это тоже увидел, стиснул челюсти, поубавил в глазах самоуверенность. Не ожидал, что мальчишка окажется достойным соперником? Просчитался. Но теперь Коновальского одолела едва сдерживаемая ярость. Видимо, привык, что всё всегда идёт так, как он хочет.
— Пап, а пусть дяденька уйдёт. Он злой, — почти захныкала Анфиса.
Во как, ребёнка зверский вид Димы не на шутку перепугал.
— Дяденька не более злой, чем твой папа, — ответил начальник сквозь зубы. — А Ангелина уже сделала правильный выбор, и уйду я отсюда только с ней. Извини, малышка, но она больше не сможет с тобой играть… У Ангелины скоро будут свои маленькие мальчики и девочки.
Так, а это Дима загнул. Тут уже не ревнульки, а целые ревнулищи. Я, между прочим, не вещь, чтобы меня как канат перетягивать. Причём моего мнения относительно маленьких мальчиков и девочек никто даже не спрашивал! Хотя я прекрасно понимала, что Зарецкий делает это для того, чтобы меня защитить и уберечь. И раз он сейчас так отчаянно за меня борется, я просто обязана его поддержать и подыграть! Тем более Глеб, судя по всему, отступать не желает.
— Да,
— Ты правда больше не сможешь со мной играть? — малышка чуть ли не плакала.
— А разве этот дяденька не слишком юн и неопытен, чтобы делать маленьких мальчиков и девочек? — почти оскалился Коновальский и приобнял дочь. — Ему бы самому для начала перестать быть мальчишкой, рядящимся под взрослого.
Это был сигнал к бою, определённо. Дима стиснул мою руку, но не повёлся. Молодец, держись, не дай себя спровоцировать на драку! Глеб юрист, может устроить проблемы и судебные проволочки за нападение, свидетелей вокруг хватит. Даже невооружённым взглядом видно, что между мужчинами искрит, и нехило так. Только бы не взорвалось, только бы.
— Ангелина, доченька, а что тут такое происходит? — к подъезду подошла мама, которая как раз возвращалась с работы.
Господи, родная, как же ты вовремя! Я от облегчения едва не села прямо на землю.
Глеб тут же поменялся в лице и стал сама любезность. Кажется, хочет заработать у моей мамы дополнительные баллы. Не уж, не выйдет!
— Ой, мамуль, у тебя сумка тяжёлая, дай помогу, — я хотела слинять как можно скорее.
— Давайте лучше я! — Зарецкий галантно перехватил груз и слегка поклонился моей маме. — Помните меня? Я Дмитрий.
— Конечно помню. Но такие перемены. — пробормотала она, оглядывая его.
— Да, я очень изменился и основательно повзрослел, — это было сказано не столько для мамы, сколько для Глеба.
Тот метнул в Диму ещё один пронзительный взгляд, взял похныкивающую дочь на руки и пошёл к детской площадке. Это только временная передышка, и я, и шеф это понимали. Продолжение следует, не иначе.
Зарецкий донёс вещи до самой двери квартиры, но заходить отказался, сославшись на то, что нужно готовиться к завтрашней поездке. Зато он отозвал меня на лестничную клетку для небольшого приватного разговора.
— Ангелина, пока меня не будет, не выходи без особой надобности, — попросил босс. — Берегись этого мужика, слышишь? Что-то мне неспокойно… Как я уеду, когда тут этот ошивается по соседству?! А ехать надо…
Я бы могла отмахнуться, что не маленькая, чтобы так меня опекать, жила же как-то всё это время. Но на самом деле была очень рада заботе и беспокойству, которые сквозили в каждом Димином слове.
— Хорошо, Дим, езжай спокойно. И, кстати, тоже будь осторожен! — напутствовала я. — А то поблизости всякие Александры зубами так и щёлкают.
— Пусть щёлкают, всё равно мимо, — подмигнул Зарецкий.
На том мы и простились.
Утро субботы прошло лениво. Я отсыпалась после рабочей недели, но мысли-предательницы всё равно проникали в мой сон. Мне снилась рыжеволосая соблазнительница, которая обнимает темноволосого мужчину, лица которого я разглядеть не могла, но почему-то была уверена, что это Дмитрий. А он не сопротивлялся, но и не обнимал её в ответ, просто стоял. Я хотела дотянуться до них, оторвать эту женщину от моего шефа. и не могла, будто какая-то неведомая сила мешала мне приблизиться. Постепенно образ пары стал таять, а я всё пыталась что-то сделать, чувствуя, что сейчас у меня воруют что-то важное. Проснувшись, я резко села на кровати с отчаянно колотящимся сердцем.