Жених для няни

Сандер-Лин Галлея

— Ангелина. Ангелина, девочка моя. — окликнул меня немолодой женский голос.

Я с неохотой подняла голову с Димкиного плеча (честно говоря, мне с шефом было очень хорошо и совсем не хотелось терять тепло его объятий) и посмотрела на подошедшую к нам пожилую женщину. В её когда-то тёмных волосах было изрядное количество седины. А ещё в своё время она наверняка числилась местной красавицей. Я видела её впервые, однако в лице было что-то знакомое, и глаза… глаза пронзительно-голубые, даже возраст над ними не властен, совсем не потускнели.

— Вы. меня знаете? — спросила дрогнувшим

голосом.

— Ты меня никогда не встречала, девонька, а я о тебе узнала только сегодня. Столько лет.

— на глазах женщины показались слёзы. — Я Марина Юрьевна, мама Паши. и твоя бабушка.

Хорошо, что я в этот момент сидела, иначе коленки бы точно дрогнули. После словесных оплеух, навешанных отцом, видеть перед собой его маму. вернее, мою бабушку. Но нет, она совсем другая. В её глазах я видела то, что жаждала увидеть в очах отца. Неверие, радость, нежность и, кажется, даже любовь. Похоже, она действительно счастлива встретить внучку.

Я с Димкиной помощью поднялась и шагнула к ней. Женщина потянулась ко мне, но замерла в нерешительности. И тогда я взяла дело в свои руки.

— Бабушка, можно тебя обнять?

Она не ответила, разрыдалась и обхватила меня дрожащими руками. И я тоже снова расплакалась, прижимая к себе родного человека. Это был такой бальзам на мои душевные раны. Плевать на отца, пусть живёт как знает, но бабушка. Я всегда мечтала иметь бабушку, однако мамина мама умерла, когда я была ещё маленькой. И меня отчаянно злило, когда одноклассники раздражённо отзывались о своих бабушках и дедушках: «Вот, снова бабушка достаёт своими пирожками!», «Дедушка заколебал уже своей заботой!», «Бабушка опять какую-то хрень связала и заставляет меня это носить!»

Да я бы любую «хрень» носила, любые пирожки ела, если бы было кому их мне давать! Пусть столько лет спустя, но у меня теперь снова есть бабушка. Никому не позволю её отобрать!

— Ангелина. Какая ты уже большая, совсем взрослая. — пробормотала она. — И я не видела, как ты растёшь.

— Ничего, у меня фотографии есть, я покажу. — заверила её.

— Может, съездим в какое-нибудь хорошее место? — предложил Зарецкий. — Вы пообщаетесь.

Марина Юрьевна отстранилась от меня и вытерла слёзы, взглянула на Диму вопросительно.

— Бабушка, это. мой шеф. — представила я. — И молодой человек, — добавила чуть погодя. Что уж тут скрывать, вон, сидели в обнимку как настоящие голубки.

— Дмитрий Зарецкий, — слегка поклонился он. — Очень приятно.

— Ох, я о стольком хотела бы поговорить. — с энтузиазмом приняла приглашение нежданно обретённая родственница.

Дима привёз нас в очень милое место, как говорится, поближе к природе. Ресторан находился около соснового бора, и там были расставлены скамеечки, чтобы любители проводить время на свежем воздухе могли посидеть под сенью деревьев и побеседовать по душам. Сделав заказ, мы отправились на прогулку. Не знаю, наверное, это странно, но рядом с Мариной Юрьевной, женщиной, которую видела первый раз в жизни, мне было хорошо. От неё исходили позитивные флюиды, если можно так сказать. Почему же её сын совсем другой?

— Если бы ты знала, Ангелина, как я тебе рада! —

рука бабули сжала мою ладошку. — Паша всё один, столько лет без семьи…

— А моя мама. — не могла не спросить я. — Вы её знали?

— «Ты», Ангелина, можешь говорить мне «ты» и называть бабушкой, если хочешь. Я была бы очень рада, — улыбнулась Марина Юрьевна. — Какая же ты красавица, совсем как мама твоя.

Мы присели на скамейку. Вокруг было так тихо и спокойно, где-то высоко в кронах разными голосами переговаривались птицы.

— Вы. ты тоже очень красивая, — ответила я. — Хорошо, что у меня твои глаза.

Да, отныне я буду считать именно так. Ведь, насколько поняла, папаше такие шикарные гляделки достались именно от его мамы.

— Так и есть, я помню Оленьку, — кивнула бабуля, отвечая на мой вопрос, — хотя мы всего один раз встретились. Светлая девочка, самая светлая из всех, что у Паши были и до, и после.

— Тогда чего же ему не хватало?! — воскликнула я в сердцах. — Если ты была не против их отношений и малыша. Ах да, ты же о малыше даже не знала.

Ну, папашка! И в кого только пошёл?!

— Ангелина, это я виновата, что Паша такой, — горестно вздохнула женщина. — Без отца рос, не знает, что такое семья. Это его, конечно, не оправдывает, но.

— Ты рано овдовела?

— Совсем нет. Вот так же, как Оля, не тому поверила и сердце открыла, — на лице бабушки отразилась боль. — Мой Коленька, как потом оказалось, был женат, да ещё и двое деток погодок в придачу. Вот я и отступила, не стала семью разрушать.

Я не удержалась, обняла её крепко. Да что же за мужики пошли?! Почему вокруг одни козлы?

— Бабушка, ты ни в чём не виновата! Я уверена: в своё время ты сделала для отца всё, что могла. То, каким он стал, ни в коей мере не твоя вина. Разве мало детей, которые растут в неполных семьях, но становятся хорошими людьми?! — возразила ей как можно увереннее, чтобы она перестала себя корить. — На меня посмотри! Я провела детство без отца, но продолжаю верить, что у меня всё сложится. Глядя на мамин не самый удачный пример, я была очень осторожна в выборе, не теряла голову от первого встречного, не пускала в свою жизнь проходимцев и не позволяла им разбить моё сердце. А после твоего рассказа мне ещё больше хочется создать собственную семью такой, чтобы у деток были оба родителя, причём любящих и тех, с кем малыши будут чувствовать себя хорошо.

— И? Ты нашла того, с кем готова разделить жизнь? Или пока присматриваешься? — Марина Юрьевна метнула быстрый взгляд на Зарецкого, который бродил неподалёку.

— У нас с Димой очень необычная история. Рассказать?

В итоге мы вместе пообедали, а потом долго гуляли и беседовали. Бабушка поведала о тяготах жизни матери-одиночки и детстве моего отца, а я рассказала ей нашу с Димкой историю, то, что до этого говорила только маме. Ни на секунду не усомнилась, что поступила правильно. Время от времени оглядывалась на шефа, просто не могла удержаться. Дима ходил на некотором расстоянии от нас бессловесной тенью. Просто молчал и был рядом, и его присутствие давало мне силы слушать все те болезненные вещи, о которых рассказывала бабуля.