Жених к Новому году
Шрифт:
– Неужели в сексуальном рабстве?! – восхитилась я.
– Ну что вы! Как можно! – обиделась Люся. – Он своим телом чужое заменяет.
– В морге, что ли? – струхнула Галочка.
– В каком морге, вы что? – Дворничиха тоже оробела, даже перекрестилась Галкиной пятисоткой. – Свят, свят, свят! На пруду он работает. Двойником. Сидит у воды с удочкой вместо другого мужика.
– Зачем? – одновременно спросили мы с Галкой.
– Как – зачем? Это выгодно! Вы представьте: сидит мой мужик сутки напролет на свежем воздухе, нервы мне не мотает, жрать не просит, кемарит над удочкой, пьет за чужой счет хорошую водку, а не дрянь самогонную, да еще домашними
– Не иначе, с мясом и грибами? – покосившись на побледневшую Галочку, спросила я.
– Угадала! – кивнула Люся. – Очень вкусные пирожки, хотела бы я знать их рецепт!
– Я тоже, – сказала я специально для Галки.
Рецепт потрясающих «бабушкиных» пирогов с курятиной и шампиньонами я безрезультатно вымогаю у соседки уже полгода.
– И кто же это вашему Паше такую заманчивую жизнь создает? – спросила Галка, выпуская когти и барабаня ими по подоконнику.
– Да один мужик из соседнего дома, – легко ответила простодушная Люся. – Затейник! Видать, семейная жизнь его заела, вот он и придумал способ срываться по выходным с короткого поводка.
– Сидеть! – в тему сказала я, заслышав дикое Галкино рычанье.
– Так мы с Павликом получим денежный приз или нет? – забеспокоилась дворничиха.
От взбешенной Галки обманщик Павлик гарантированно мог получить только по шее, поэтому я уклончиво ответила за соседку:
– Поживем – увидим!
– Нет, ты поняла?! – возмущалась Галина, пока мы шли домой. – Отлично устроились! Глухонемой сожитель дворничихи получает от моего законного мужа маскировочный костюмчик и ходит в нем на ночную рыбалку к парковому пруду. Пьет там Валеркину эксклюзивную водку, жрет, зараза, мои фирменные пирожки и пачкает тиной костюм, который я же потом и стираю!
– А в это время твой Валера пропадает неизвестно где! – ляпнула я с подачи Тяпы.
– И неизвестно с кем! – сказала Галка таким тоном, что я поняла: этой тайне недолго осталось скрываться во мраке неизвестности.
Мы пошли ко мне: выпили весь ликер и съели не только шоколадку, йогурты, клубнику и припасенные на завтрак круассаны, но и позавчерашний «Бородинский», и бабулин тыквенный джем, который залежался в холодильнике потому, что этикетки на банке не было и я принимала сладкое повидло за нелюбимую кабачковую икру.
– Вот как легко обмануться доверчивой женщине! – сказала поддатая Галка, обобщая наши случаи. – Ты ошибалась в повидле, а я в муже. И что с ним теперь делать?
Так как с повидлом мы уже сделали все, что могли, осталось решить судьбу Валеры.
– Стереть в порошок, – мрачно сказала соседка, не дождавшись ответа от меня.
– Сначала узнать, где он бывает под предлогом рыбалки, – поправила я.
– А потом стереть в порошок, – уверенно кивнула Галина.
Голова ее упала на грудь, да там и осталась. Соседушка грозно свистнула носом и задышала размеренно – заснула! Только тут я вспомнила, что Галка старается вообще не пить, потому что расклеивается чуть ли не от одного запаха спиртного. Именно поэтому у нее и муж непьющий – бережет нежную супругу от неблагоприятного воздействия алкоголя.
– Заботливый! – позавидовала моя Нюня.
– Заботливый, заботливый, а налево бегает! – припечатала Тяпа.
«Ну и что мне теперь делать?» – задумалась я.
Посапывающая Галина покосилась, как падающая башня, обещая в скором времени занять собой мой единственный диван. Было ясно, что произвести вынос ее длинномерного тела я не смогу ни в одиночку, ни в паре с мелким Валерой. Разве что
Однако Валера, встретивший меня на пороге своей квартиры с вилкой в руке, нисколько и не тревожился.
– Галюся напилась и заснула? – весело удивился он, выслушав мое сообщение. – Ну, теперь до полудня проспит, как мертвая, рыбка моя! Кстати, ты рыбки не хочешь? Я тут форель пожарил. Вкусная!
Жареная рыбка пахла аппетитно, но я отказалась от приглашения из опасения, что Валера предложит разделить с ним не только ужин, но и постель. Раньше Галочкин муж никаких таких подозрений у меня не вызывал, но темная история с его ночными рыбалками заставляла нас с Нюней держаться начеку.
Между тем вопрос «Где бы ночку скоротать?» стоял остро, как рыбья кость в горле. Стащить с дивана спящую Галочку было выше моих сил, а самой улечься на полу – ниже моего достоинства. Так, может, поехать к Диме? Или к Сереже? Или лучше к бабушке с дедушкой?
И мне вдруг ужасно захотелось оказаться в уютной квартире любимых стариков, посидеть у камина с дедом, выпить на сон грядущий бабулин липовый чай… Я вызвала такси, собралась, оставила Галочке запасной ключ и записку: «Уехала на ночь к бабушке, утром сразу на работу, будешь уходить – запри дверь», погасила всюду лампы и побежала во двор к ожидающей меня машине. Уже отъезжая, я машинально посмотрела на окна – с этой стороны дома два было моих, два соседских – и убедилась, что света нигде нет. Очевидно, Валера уже прикончил форель и по примеру супруги улегся спать пораньше.
– А вот и не улегся! – спустя секунду поправила я себя. – Подозреваю, что он хочет спать не один!
Упитанный соседушка мячиком выкатился из подъезда, перепрыгивая лужи, доскакал до гаража и загремел навесным замком.
– Камин и чай с липой отменяются, – пробормотала я и велела водителю притормозить за углом, чтобы пропустить вперед «Нексию» Пеньковых: – Меняем курс! Следуйте за этой белой машиной!
Накопившаяся за день усталость и ликер, распитый с Галочкой, навалились на меня по неспортивному принципу «двое на одного» и быстро победили: я уснула еще до того, как мы выехали из центра города. Таксист, оказавшийся редким гуманистом, не стал будить меня раньше времени. Спалось очень сладко, и водительское «Кажись, приехали!» с трудом пробилось к моему сознанию сквозь сахарную вату в ушах.
– Ку-у-уда прие-э-эхали? – продирая глаза, спросила я на долгом зевке.
– В Тихошевск, – равнодушно ответил таксист.
– Куда, блин?! – Я подпрыгнула на сиденье, стукнулась макушкой о потолок и окончательно проснулась.
Из окошка такси открывался пугающий вид на бесконечный деревянный забор, за которым виднелись голые верхушки невысоких деревьев и островерхие крыши одноэтажных домиков. Кривые черные ветки тянулись к нам, а печные трубы – к полной луне, которая застряла в прорехе кружевной фиолетовой тучи, как латунная пуговица. Вдоль забора, подчеркнутого редким пунктиром деревянных лавочек, тянулись волнистые грядки – черные, в редкой щетине некультурной травы. Было тихо, темно – для полноты картины не хватало только покосившихся кладбищенских крестов на переднем плане. На заборе зловеще поблескивала эмалированная табличка с надписью: «Ул. Спокойная, 5».