Жених напрокат

Гиффин Эмили

— Ого, Рашель! Кто-то клинья подбивает!

Я отмахиваюсь, но действительно трудно утверждать, что розы прислал человек, которым не двигал определенный романтический интерес. Если бы это не были алые розы, можно было бы все свалить на какое-нибудь семейное торжество, сказать, что это некая знаменательная дата или что родители, узнав о моей служебной ошибке, пытаются меня утешить. Но здесь только алые розы. Восхитительные. Явно не от родственников.

Кенни уходит, напоследок отпустив замечание насчет стоимости букета. Пытаюсь

выскользнуть вслед за ним, но ясно, что мы никуда не пойдем, прежде чем Хиллари не узнает все.

— От кого это?

Пожимаю плечами:

— Понятия не имею.

— А на карточку не хочешь взглянуть?

Мне страшно. Розы скорее всего от Декса — а что, если он подписался? Слишком рискованно.

— Знаю, от кого они, — говорю я.

— От кого?

— От Маркуса.

Это единственный спасительный вариант.

— От Маркуса? Брось, на выходных вы почти не виделись. В чем дело? Ты что-то от меня скрываешь? Лучше и не пытайся.

Я шикаю на нее и говорю, что вовсе не хочу, чтобы вся контора была в курсе моих дел. Она понижает голос:

— Ладно, только расскажи мне! Что там написано? — Ей явно не терпится знать все. И она очень упорный противник.

Придется прочитать то, что написано на карточке. Потому что, помимо всего прочего, мне самой хочется это узнать. Вынимаю белый конвертик, медленно открываю и в уме сочиняю историю про Маркуса. Вытаскиваю карточку и вижу две фразы: «Прости меня. Пожалуйста, давай встретимся вечером». Написано в манере Декстера — сплошь заглавными буквами, от руки. Значит, он сам ходил за цветами. Еще лучше. И не подписался — возможно, предвидел такое развитие событий. Сердце прыгает, но я пытаюсь не выдать себя. Розы меня потрясают. Записка — еще больше. Знаю, что я отвечу согласием. Мы увидимся вечером, хоть я еще более, чем всегда, боюсь натворить бед. Облизываю губы и стараюсь держаться спокойно.

— Ну да, это Маркус...

Хиллари смотрит на меня.

— Дай! — Она хочет выхватить у меня карточку. Я держу ее так, чтобы она не достала, и быстро убираю ее в сумочку.

— Там всего-навсего написано, что он всегда думает обо мне.

Она заправляет волосы за уши и подозрительно спрашивает:

— У вас что, было не одно свидание? Рассказывай!

Вздыхаю и выхожу в коридор, готовясь подставить бедного Маркуса по всем статьям.

— Ну хорошо. Мы виделись на прошлой неделе, просто я тебе об этом не говорила, — начинаю я по дороге к лифту. — И... хм... он сказал, что я нравлюсь ему все больше и больше.

— Так и сказал?

— Примерно...

Она задумывается.

— А ты что?

— Сказала, что пока еще не уверена в своих чувствах и что... на выходных нам не нужно привлекать всеобщего внимания.

В лифт вместе с нами входит бухгалтер Фрида. Надеюсь, что Хиллари воздержится от дальнейших расспросов, пока мы не выйдем. Но нет, она продолжает:

— И что, у вас все сложилось?

Я киваю.

Фрида стоит к нам спиной. Можно, конечно, сказать «нет», но в таком случае при чем тут алые розы?

— Вы спали с ним?

Спасибо и на том, что она спрашивает шепотом.

— Нет. — Я взглядом прошу ее замолчать.

Лифт останавливается, Фрида выходит.

— Ну? Рассказывай, — просит Хиллари.

— Не о чем. Отвяжись, Хилл. Ты невыносима.

— Если ты все расскажешь, мне не нужно будет к тебе приставать.

Лицо у нее умильное.

Мы беседуем о другом, пока идем по Второй авеню. Идти недолго. Но за бифштексом она вдруг говорит:

— Помнишь, ты уронила пиво, в субботу вечером?

— Когда? — переспрашиваю я, и мне становится страшно,

— Ну, помнишь, вы с Дексом разговаривали, а я к вам подошла — уже под конец?

— А!.. Да. И что? — Я принимаю равнодушный вид, насколько это возможно.

— Что случилось? Почему Декс был так расстроен?

— Декс был расстроен? Не припомню. — Смотрю в потолок и морщу лоб. — Едва ли. А почему ты спросила?

Когда попадаешь в ловушку, лучше всего ответить воп-росом на вопрос.

— Просто так. Показалось странным, только и всего.

— Странным?

— Не знаю. Это, конечно, глупо...

— Что?

— Это глупо, но вы, ребята, очень подходите друг другу.

Нервно смеюсь.

— Это очень глупо.

— Знаю. Но когда я смотрела, как вы болтаете, то подумала, что ты очень подошла бы Дексу. Что с тобой ему было бы лучше, чем с Дарси.

— Брось, — говорю я и опять нервно смеюсь. — Они классно смотрятся вместе.

— Да, конечно. Внешне все идеально. Но в чем-то они не стыкуются. — Она подносит к губам стакан и смотрит на меня через край.

Лучше подумай о работе, Хиллари!

Говорю, что она чокнулась. Но как же мне приятны ее слова! Хочу спросить, почему она так думает. Потому что мы с Дексом учились вместе? Потому что у нас есть общие черты — ум и сдержанность, которых недостает Дарси? Но не спрашиваю, потому что когда чувствуешь за собой вину, то чем меньше говоришь — тем лучше.

После обеда в кабинет вваливается Лэс, чтобы кое о чем расспросить меня — в связи со все тем же клиентом. Со временем я поняла, что это его манера извиняться. После скандала он всегда приходит — так и сегодня.

Поворачиваюсь вместе с креслом к нему и сообщаю последние новости.

— Я проверила все сходные случаи в Нью-Йорке. И в округах.

— Отлично. Но помни, что наш случай прецедентов не имеет, — говорит Лэс. — Не уверен, что судья позаботится о подборе аналогий.

— Знаю. Но позволь сказать, что основное положение, на которое мы делаем упор в пункте первом нашего резюме, — это ныне действующее право.

Неплохое начало.

— И все-таки проверь аналогии во всех местных юрисдикциях, — говорит он. — Надо предусмотреть все их возможные аргументы.