Жених со знаком качества
Шрифт:
В голове моей был сумбур: “О чем она говорит? О каких чувствах?”
Я вдруг припомнил как на юбилее у Виктора случайно легла на мое колено ее нога. Решил, что она перепутала, Виктор сидел рядом. Выходит, я ошибался… А на моей докторской защите, когда все напились, и мы остались с Марией одни… Она положила голову мне на грудь и сказала:
— Роберт, любимый…
Тогда я не придал этому значения… А на пикнике, несколько лет спустя, она затащила меня в море и вдруг начала целовать. По-настоящему, в губы! Я решил,
— Мария… — Я заглянул в ее прекрасные, слегка раскосые глаза: — Мария…
Неожиданно она взобралась ко мне на колени и лихорадочно зашептала:
— Роберт, миленький, позволь мне, позволь, я не буду тебе в тягость, я ничтожество, я твоя раба, ты даже меня не заметишь…
Я уже не понимал, о чем она говорит: лицо мое горело. Ее полные груди я чувствовал даже через махровый халат. Впрочем, он вскоре был развязан. Мария извивалась, все сильней и сильней прижимаясь ко мне своим упругим горячим телом. Не помню как мы оказались на столе.
Пришел в себя лишь когда Мария шепнула:
— Роберт, может лучше в спальне?
Я слегка протрезвел:
— Нет, в спальне нельзя. Хочу в столовой.
— В столовой?
— Там шире стол.
— Ах, Роберт, какой ты! — с восхищением простонала Мария.
Схватив ее на руки, я устремился в столовую и…
Глава 8
И в этот драматический момент раздался звонок в дверь. Нас с Марией словно ледяной водой окатили. Она слетела с моих рук и бросилась лихорадочно поправлять прическу, хотя ей и без того было что поправлять: юбка спущена, блузка расстегнута, одна грудь выпростана из бюстгальтера… Впрочем, я был ничуть не лучше.
— Кто это? — тараща глаза, прошептала Мария. — Роберт, ты можешь не открывать?
Я ее успокоил:
— Конечно могу.
С нервной торопливостью втряхивая себя в юбку, она глянула в зеркало и ужаснулась:
— Кошмар, на кого я похожа! Губная помада размазана по лицу! Роберт! И ты весь в губной помаде! Халат, халат завяжи!
— Зачем? Мы же открывать не собираемся.
— Нет-нет, ни в коем случае, но все же иди посмотри кто там.
Я на цыпочках прокрался в прихожую и заглянул в глазок: у порога топталась Варвара.
— Там твоя дочь, — сообщил я Марии.
— Бог ты мой! — Она схватилась за голову.
— Не волнуйся, позвонит и уйдет, — попытался я ее успокоить.
— Ах, ты не знаешь Варю! — рассердилась Мария. — Будет до посинения здесь торчать. Если не дозвонится, сядет на лавку перед подъездом и будет ждать. Неужели не понимаешь? Ее бросил жених, ей надо поплакаться. Разве ты не в курсе?
— Да, что-то Варя мне говорила.
— Роберт, милый, не стой столбом. Иди открой, но только спрячь меня, спрячь. Ах, надо было сразу открывать, уж я бы ее отчитала и домой отправила.
Я
— А что мешает тебе теперь?
— Роберт, какой ты ребенок. Теперь, когда мы с тобой так долго копались и не открывали, она подумает бог знает что.
— Ах, да, — согласился я, — нехорошо получилось.
— Не страшно, — успокоила меня Мария. — Открой этой дурочке и скажи, что очень занят. Пускай домой отправляется. Только перед этим спрячь меня, спрячь.
Можно пойду в спальню?
— Нет-нет, — испугался я, — лучше посиди в столовой.
— Да, ты прав, — согласилась она. — Мало ли что. Вдруг эта оглашенная в спальню ворвется. Там балкон. Никогда нельзя точно знать, что ей в голову стукнет.
Ужасно невоспитанный ребенок. Вся в своего отца. Ах, лучше бы я родила от тебя, Роберт, пойду в столовую, в столовой как-то приличней.
Мария скрылась в столовой, а я поспешил открыть дверь Варваре. Она сразу упала мне на грудь и заплакала, приговаривая:
— Роб, какое счастье, что ты дома, Роб, мне так повезло, что хоть ты у меня остался.
Конечно, после таких слов я уже не мог заявить ей, что страшно занят.
Выплакавшись, Варвара устремилась в гостиную; я проследовал за ней.
— Роб, — воскликнула она, усаживаясь на диван, на котором совсем недавно сидела Мария. — Роб! Он меня бросил! Я этого не переживу! Не поверишь: только что примерялась повеситься в твоем подъезде. На своем поясе. Если бы ты не открыл…
— Как хорошо, что я открыл! — обрадовался я.
Варвара пристально на меня посмотрела:
— Ты так думаешь?
— Конечно, — заверил я.
Она погрузила палец в рот и принялась покусывать его маленькими ровными зубками. Варвара таким образом задумывалась.
— Нет, Роб, я не переживу, — наконец вынесла себе приговор она и тяжело вздохнула.
Я удивился и позавидовал ее другу:
— Так сильно любишь его?
Варвара пришла в ярость:
— Что-о?!!! Его?!! Эту скотину?!! Терпеть ненавижу! Нет, он прикольный и все такое, — спохватилась она, — но разве можно в него влюбиться? Я не смогла.
— Тогда в чем же дело?
— Мне больно! Больно! У-у, как больно! — взвыла Варвара. —Чувствую себя опущенной ниже плинтуса! Роб, как ты не поймешь? Когда бросают, это так оскорбительно! Так унизительно!
“Уж мне ли не понять?” — подумал я, но промолчал.
Варвара вдруг с опаской глянула в мою сторону и неожиданно спросила:
— Роб, можно джинсы сниму?
Я опешил:
— С кого?
— Да с себя, — рассердилась она. — На тебе же халат и ноги. Ха! Роб, не обижайся, ноги у тебя такие прикольные, волосатые! Но не кривые. Мне они нравятся. Настоящие мужские ноги — большая редкость.
Хихикая, Варвара вскочила с дивана и начала извиваться змеей, стаскивая с себя невероятно узкие джинсы. В ужасе я закричал: