Женихи воскресают по пятницам
Шрифт:
– Не долго пробыла ею, – пробормотала я.
– Верно, – согласился олигарх, – отец умер. Он не ощущал себя пожилым человеком, всегда говорил, что календарь люди придумали для удобства, цифры пятьдесят или шестьдесят ничего не значат, возраст измеряется не ими. Глеб Львович обожал женщин, а они любили его. Внешне отец никак не выглядел стариком – подтянутый, спортивный, веселый. К чему я все это тебе говорю? К тому, что он не позаботился составить завещание, поскольку не думал о смерти. А значит, большая часть его имущества отойдет вдове. Тебе.
– Мне? – в ужасе переспросила я. – Нет, никогда! Брак признают недействительным.
Роман отодвинул айпад.
– Да. Конечно. Юристы начнут судебный процесс, который растянется на годы. Я не буду сейчас описывать тебе все тонкости дела, но в итоге состояние Глеба Львовича останется в семье Звягиных. И я, и ты потратим кучу нервов, денег, времени, довольны будут лишь адвокаты, которых мы наймем отстаивать свои интересы. Твои законники найдут лазейки, мои ответят им по достоинству, и затеется буча на долгое время. В истории права полно примеров, как родственники пытались отнять у вдов наследство, рассказывали, что брак женщины и их отца или деда был фиктивным, заключался на пару дней, но все равно тяжбы длились десятилетиями. Лучше всего сторонам спокойно договориться. Конечно, я сам виноват. В тот день, когда отец привел сюда Марину и заявил о желании жениться на ней, мне следовало потребовать от него подписать кое-какие бумаги. Видишь ли, некоторые мои предприятия формально принадлежат Глебу Львовичу, кое-чем владеет Роза Игнатьевна.
Я вспомнила слова Маргариты про российских бизнесменов, которые пытаются обойти законы, и кивнула.
– Бабушка уже немолода, – журчал Роман, – и она человек предусмотрительный, написала завещание, поэтому у меня в сейфе лежит бланк с печатями и ее подписью. Глеб Львович попросил мать помочь мне, та дала согласие стать владелицей ряда предприятий, но деньги мои она никогда не тронет. И ни разу, даже в пылу скандала, она не заявила: «Ну погоди, я тебе устрою небо в алмазах. Забыл, кто владелец свечного заводика?»
Роман встал.
– Насчет завода – это шутка. Я никогда не занимался свечами.
Я ссутулилась в кресле.
– Я читала роман «Двенадцать стульев» и отлично помню про то, как «свечной заводик сам лез в руки».
– Ты умная девушка, – похвалил меня Роман. – Вот я и решил, что мы можем договориться. Тебе нужна квартира? Очень хорошо, передам тебе апартаменты Глеба Львовича, а в обмен получу полный отказ от наследства.
Я попыталась сделать вдох, но воздух из комнаты будто исчез.
– Конечно, я могу затеять драку и выиграть ее, – как ни в чем не бывало продолжал владелец фирмы «Бак», – но не желаю. Вижу, как тебя любит Антон, понимаю, что он тебе нравится, и очень рад, кстати, его выбору. К мальчику из обеспеченной семьи легко прилипает разная дрянь, а ты…
Я с трудом встала и подняла руку.
– Разрешите и мне кое-что сказать?
– Конечно, – кивнул Роман, – с удовольствием выслушаю твои доводы. Но позволь договорить. В апартаменты можно въехать хоть завтра. Если тебе не понравится интерьер, захочешь сделать косметический ремонт, сменить мебель, технику – нет проблем. Все обустроят наилучшим образом. За мой счет.
Я с трудом втянула воздух в легкие.
– Роман Глебович! Спасибо за щедрое предложение. Завтра прямо с утра – в восемь, в девять, в десять часов, как только будет можно, – вызовите нотариуса, и я подпишу отказ от наследства. Никогда не хотела воспользоваться чужими деньгами. Квартира
Не дожидаясь ответной реакции олигарха, я вылетела в коридор и побрела, не очень понимая, куда направляюсь. Тяжело знать, что любимый тобой человек счастливо женат и не собирается разводиться с супругой. Но если на самом деле испытываешь к мужчине сильное чувство, то не будешь делать подкоп под его семейную крепость. А как отреагировать, поняв, что дорогой-единственный считает тебя жадной бабенкой, способной нагреть руки на чужой беде? Роман ни на минуту не сомневался в моем желании захапать наследство. Он даже придумал сделку, зная, что мне нужна квартира в Москве, и обрадовался удачному, как ему казалось, решению сложной проблемы.
Из глаз полились слезы, я начала вытирать их рукавом кофты. Кто-то схватил меня за плечо.
– Тяпа, куда вы идете?
– Домой, – прошептала я. – То есть в спальню. Опять запуталась. Добрый вечер, Феликс. Вы не спите?
– Управляющий невер слип, – дурашливо ответил он. – Кто вас обидел? Почему ревете?
– Аллергия на косметику, – живо ответила я, – надо таблетку принять.
Феликс поднял бровь.
– Неудачная попытка, Тяпа. Вы ведь обязаны пользоваться косметикой фирмы «Бак»?
– Конечно, – согласилась я, – в моем контракте есть соответствующий пункт.
– Так что, выходит, продукция «Бака» аллергенна? – подмигнул Феликс.
Я отступила на шаг назад.
– У вас в кармане что-то пищит.
Управляющий достал приборчик размером с пачку сигарет и всмотрелся в экран. Я вытянула шею.
– Красная точка бегает по кругу. Кто-то из прислуги еще не лег спать.
– Нет, горничные обозначаются зелеными огоньками, – вздохнул Феликс. – Это Ляля безобразничает. Удрала от хозяйки и носится по дому. Я на нее внимания не обращаю, пусть разбойничает. Вот примется Роза Игнатьевна кричать: «Ляля пропала!» – тогда я пошлю за шпицем кого-нибудь из тех, кто недавно провинился.
– Надеетесь, что Ляля укусит проштрафившегося? – предположила я.
Феликс улыбнулся.
– Не надеюсь, а точно знаю: псинка непременно пустит в ход зубы. Ляля не ротвейлер, клыки у нее мелкие, но все равно неприятно. Вот ваша спальня, справа.
– Спасибо, – поблагодарила я управляющего. – Вы, словно Чип и Дейл, всегда спешите на помощь.
– Это моя работа, – серьезно ответил Феликс. – Тяпа!
Я обернулась.
– Все лучшее у вас впереди, – сказал Феликс.
– Откуда вы знаете? – грустно спросила я. – И не надо меня утешать. Ничего не случилось. Это аллергия.