Женись на мне снова

Кэри Сюзанна

Принимая всеобщее молчание за одобрение, Эмилия, видимо, решила, что одержала победу. Она похлопала Лауру по руке — жест весьма для нее нехарактерный.

— Предоставь Кристину и ее мужа мне, — посоветовала она. — Гарантирую, что больше они не станут тебя оскорблять.

Чуть не выпалив неискреннее «спасибо», Лаура в последний момент сдержалась. Всем было ясно, что она с неохотой, но согласна остаться.

— Ради Умберто я останусь, — произнесла она официальным тоном.

Губы старой женщины слегка раздвинулись в улыбке.

— Значит, ты можешь ехать, не дожидаясь Лауру с Паоло, — сказала она, обращаясь

к Энцо. — Ждать нам тебя на будущей неделе? Или…

Хотя он воспринял с облегчением ее согласие остаться, Лаура была уверена, что Энцо отнюдь не в восторге от утренних событий. Она упрямо отвела глаза, когда он отодвинул свой стул.

«Мне бы следовало задержаться в Америке на несколько недель… поухаживать за ней… завести роман, — думал он. — Есть все основания полагать, что это бы удалось. Там, за океаном, мне бы перестала сниться кровь на моих руках. Я бы не просыпался в холодном поту, вспоминая, как автомобиль Лючаны свернул с дороги во время нашей ссоры…»

— Еще и сам не знаю, — ответил он, стараясь выиграть время и пристально вглядываясь в нежный овал слегка загорелого лица Лауры, в ее пушистые, темные ресницы, которые она слегка опустила, чтобы он не мог прочесть ее мысли. — Если с контрактом возникнут проблемы, придется вести переговоры. А ты знаешь, как они проходят. Это может немного затянуться. Плюс еще чертежи новой «фаль-конетты», от которых голова идет кругом…

«Не считая дня отъезда, мы еще пробудем здесь дней восемь. Видимо, он решил появиться под занавес — чтобы забрать нас и отвезти в аэропорт, — думала Лаура. — А надо бы нам поговорить серьезно, не путаясь в своей сильной страсти друг к другу. Надо бы рассказать ему о моих страхах, о тех умопомрачительных видениях, что преследуют меня. А может быть, и не надо. Вдруг он подумает, что я — находка для психиатра, корзинка с эмоциональным мусором».

Тут за стол для завтрака уселся Паоло и полностью завладел ее вниманием. Между тем Эмилия кончила есть.

— Пойдем в гостиную, Энцо! — пригласила она; ее пожелание, как всегда, было замаскированным приказом. — Мне надо тебе кое-что сказать, прежде чем ты уедешь. Кое-что важное.

* * *

Энцо не вернулся в обеденную залу, чтобы попрощаться с Лаурой, а сразу сел в свой автомобиль и с ревом укатил в сторону шоссе, ведущего в Турин. Хотя в его отсутствие поместье Росси оставалось таким же впечатляющим и красивым, как и прежде, однако ей казалось, что все вокруг потускнело. Хорошо хоть прекратились головокружения и связанные с ними странные видения. Паоло загорал, играя на свежем воздухе и совершенствуясь в итальянском, а от темноглазого человека, занимавшего все ее мысли, не приходило никаких известий. Лаура должна была признаться, что преуспела в своем желании держаться от Энцо подальше.

Впрочем, были кое-какие моменты, скрасившие ее унылое настроение. Кристина больше не появлялась даже на пороге виллы. И Стефано, по-видимому, не слишком встревожился, узнав о щедрости своего отца, включившего в завещание пришельца со стороны. Сейчас, когда Энцо не было, он стал менее сдержанным и даже выказывал Лауре дружелюбие. «Он словно старается дать мне понять, что ничего враждебного по отношению ко мне не было в его действиях в ту ночь, когда он выслеживал нас, — подумала она однажды вечером, когда сидела в парке, заканчивая набросок шелкового

платья с кружевным воротом, идею которого позаимствовала из своих размышлений о Ренессансе. — Сомнений не оставалось — Энцо, и только Энцо, был объектом его происков».

Их визиты к Умберто продолжались, как и прежде. Несмотря на то, что Лаура не совсем простила прежнюю его жестокость, ей все больше начинал нравиться этот грубоватый и эксцентричный автомобильный магнат. Во многом они с Энцо были похожи, как в лучших, так и в худших проявлениях: оба темпераментные и вспыльчивые, стремящиеся добиться поставленной цели любым путем, не считаясь с желаниями других людей.

«Впрочем, Энцо умеет уважать желания других, — поправила себя Лаура, сидя у окна с альбомом, в то время как Умберто и Паоло играли в шашки. — Он утонченнее, чем его отец, и щедрее».

Она чувствовала также, что Энцо не столь уверен в себе, как кажется, подвержен приступам плохого настроения, испытывает опасения, которыми никак не решается поделиться с нею. Хотя ей вскоре предстояло окунуться в привычную, повседневную жизнь, вне досягаемости от тех несчастий, которыми чреваты их отношения, Лаура очень хотела узнать, что же его тревожит.

Им оставалось пробыть в Италии всего четыре дня, когда адвокат Умберто приехал из Турина, чтобы автомобильный магнат подписал последний вариант своего завещания. Появившись сразу после завтрака, адвокат провел в комнате Умберто около двадцати минут. Позже она повела Паоло к дедушке, как обычно. Насколько Лаура могла судить, Умберто пребывал в задумчивости и был слишком усталым, чтобы выносить прыжки ребенка, его смех и болтовню.

— Возможно, в это утро вам лучше немного отдохнуть от нас, синьор Росси, — предложила она, привлекая сына к себе, чтобы умерить его пыл.

К ее удивлению, Умберто, в таких случаях всегда протестовавший и доказывавший, что он в форме, сейчас ничего не возразил.

— Называй меня отцом! — попросил он, когда они направились к двери; его голова бессильно опустилась на подушки. — Ты теперь как дочь для меня… посланница Ги, у постели больного отца.

* * *

В эту ночь Лаура проснулась от шума — бегали по всему дому.

— Что стряслось? — спросила она, высовывая голову в коридор в тот момент, когда Маргарита выскочила из комнаты Умберто. — Что-нибудь с синьором Росси?

Кухарка вся дрожала.

— Ему стало хуже, — ответила она, всхлипывая и вытирая глаза краем передника, который впопыхах надела поверх ночной рубашки. — Синьора Эмилия послала за доктором и за синьором Энцо. Она вместе с синьорой Анной и синьором Стефано у него. О, синьора Лаура, он… с трудом дышит. Это разрывает мое сердце. В этот раз, я думаю, он не оправится.

Несмотря на все старания врача, человек, в лучшие времена вершивший судьбами тысяч людей, а в последний день своей сознательной жизни сделавший ее сына Паоло одним из наследников своих миллионов, скончался в по местному времени. Энцо застал отца в живых и пробыл с ним час без одной минуты. Когда Энцо появился на лестнице, Лаура, бесцельно расхаживавшая по залу в халате и тапочках, пошла ему навстречу.

— Его не стало, да? — спросила она, когда он посмотрел на нее.

Опустошенный, взлохмаченный, с отросшей за ночь щетиной на подбородке, Энцо кивнул.