Женитьба дядюшки Жиля
Шрифт:
К дамам заглянул Жанно и позвал всех к обеду. Обед здесь накрывали на широкой террасе, открытой в Большой канал, благо, сегодня погода позволяла. Жанно помог подняться Анжелике, подхватил корзину с обоими младенцами и подмигнул Мадлен и Жакетте – мол, пойдёмте.
На террасе Жакетту ждал Орельен. Ему приходилось время от времени бывать в пожалованном ещё предыдущим королём замке – как же, это же наследство его будущего сына! Впрочем, даже наставления его друга детства принца Анри не очень-то помогали ему в хозяйственных вопросах. Тогда он вздыхал и говорил – ничего, вот закончит свою учёбу Жакетта – и мы всё-всё сделаем с её помощью. Теперь он с волнением ждал появления первенца и предвкушал, как они вместе будут выдумывать всяческие
Впрочем, сейчас неугомонные девочки остались дома – за хозяев, вместе с его милостью Котальдо, который по-прежнему велик и благодушен. Он, кстати, теперь приходил к Жилю далеко не каждую ночь – потому что возлюбил Шарлотту, а та и рада. Жиль смеялся, что скоро ещё и женихов от неё гонять станет.
Жиль вообще всё время смеялся. И придумывал что-нибудь, от чего становилось смешно и ей – как бы мрачно вокруг не было. И эта его особенность помогала преодолеть всё, что им выпадало.
И сейчас он поджидал Мадлен на террасе и улыбался. Поцеловал её и повёл к столу.
Новоназначенный епископ Льена принял утренних посетителей – и думал уже сказать секретарю, отцу Полю, что некоторое время его не следует беспокоить – но тот вошёл сам. И сообщил, что пришёл какой-то человек и очень просит его принять, а зовут того человека Бернард Эскар.
Надо же, подумал Лионель, что это ему занадобилось? Его отпустили из темницы Пале-Вьевилля после смерти Рокелора, тому уже полгода, он радостно покинул стены дворца, и с тех пор от него не было ни слуху, ни духу. Нет, конечно, присматривали, и вроде бы даже отцу какие-то отчёты присылали, но – Лионелю было не до того. И какая нелёгкая принесла его сейчас?
Лионель распорядился пригласить, и тот вошёл. Совершенно не изменился – так же сухощав и собран, весь настороже, тронь – укусит. Интересно, каких магических артефактов он набрал с собой сейчас?
– Добрый день, господин Эскар. Увы, у меня не слишком много времени, поэтому я предлагаю вам сразу же, без церемоний рассказывать, для чего вы хотели меня видеть.
– И вам доброго дня, - поклонился Бернард. – Не поверите, но у меня к вам есть дело.
– И впрямь не поверю, вам придётся объяснить, - Лионель кивнул гостю на лавку.
Тот сел и несколько задумался – что это, неужели растерял слова? Или сейчас с ножом кинется? Лионель на всякий случай выставил защиту.
– Я хочу вернуться домой, в Рокелор. А вы там сейчас на самом деле первый человек, как бы оно снаружи не выглядело. Поэтому я хочу попроситься к вам на службу.
Что? Судьба сегодня решила пошутить?
– Вы удивили меня, - покачал головой Лионель. – Для чего это вам?
– Я хочу жить там, где родился. И жить с удобством. Ваша удача перебила удачу его величества Генриха, значит – нужно пойти к вам, только и всего, - пожал плечами тот. – Я понимаю, что у вас есть причины не доверять мне, ну так вы всегда можете испытать меня. И прогнать, если мы не договоримся.
Интересно, с чего это он решил, что Лионель – первый человек в Рокелоре? Да, он помогает кузине Марго решать разные вопросы, связанные с управлением этой небольшой территорией, и портал ему в помощь, но – неужели это так заметно?
– А почему вы пришли ко мне, а не к её величеству королеве-матери?
Юный принц Луи, двух с небольшим лет от роду, был не так давно коронован – а регентом при нём стала Маргарита. Она сопротивлялась, говорила, что нужно найти советника, который справится лучше, но Лионель убедил её – советника можно найти в любом случае, но для чего давать тому советнику столько власти? Советник обойдётся, как говорят некоторые его знакомые великие маги. В итоге он сам стал тем советником – но тут уж деваться некуда. Потому что как не помочь даме, много лет владеющей его сердцем,
– Её величество может решить, что человеку с моей репутацией нечего делать при её дворе. И мой родич, её придворный маг, может решить так же. А с вашим заступничеством меня выслушают.
– И что же нужно выслушать? У вас есть ещё один склад оружия? Вы отняли-таки у Габриэля рудники? Или что-то ещё?
– Я договорился с Габриэлем о рудниках, - кивнул с достоинством Бернард. – Он с ними не справляется. Поэтому за определённую сумму он уступил их мне – ему важнее живые деньги, он как был дураком, так им и остался. Другой бы на том месте исправно бы деньги добывал и преумножал, но – не Габриэль. Мы сошлись на некоей сумме, которой ему хватит на пару придворных нарядов и одного коня, а я теперь владею предметом спора между ветвями нашей фамилии. Возможно, барон Лакур получит от меня что-нибудь – если примет, как подобает принимать родню. А я готов предоставить серебро, которое добудут в тех рудниках, как его величеству Луи Рокелору, так и его величеству Генриху Франкийскому – на выгодных условиях. Или герцогу Вьевиллю – как договоримся. А вы поможете мне предложить им эти условия, и получите с того свою выгоду. В проценте или как ещё – думаю, договоримся.
Это было забавно и весьма интересно. И – Лионель видел, что Бернард не обманывает, не было в мире такого артефакта, который скрыл бы от него ложь. Или Лионель о таковом ничего не знал.
В любом случае, попробовать стоило.
– Хорошо, господин Эскар, я приму вас на службу. Сейчас я попрошу подать обед, вы разделите его со мной и расскажете, что там с теми рудниками и как вы предполагаете ко всеобщей пользе их разрабатывать.
А потом нужно будет навестить Марго и рассказать ей любопытные новости.
Восемь лет спустя.
Аделин бросила на себя последний взгляд в великолепное ростовое зеркало и отправилась вниз, где её ждали дядя Жанно и Анжелика.
Предложение отправиться в Фаро и погостить в доме обожаемого дяди пришлось как нельзя кстати.
Нет, не так – оно оказалось спасением. Потому что явиться ко двору после всего, что случилось…
Она понимала, что сама виновата. Что не стоило писать сонеты и признаваться в чувствах такому самоуверенному индюку, каким оказался Филипп де Лок. А его сестрица Изабель стояла рядом и мерзко хихикала. Аделин не понимала, каким чудом она не сожгла их прямо на месте, но – ей стоило больших трудов удержать себя в руках. Уже позже, дома, куда её по первому слову отвёз дядюшка Жиль, она прямо в парадном платье убежала в зал для тренировок и там отвела душу. А потом ревела, как последняя дурочка. Надо же было так вляпаться!
Матушка только вздыхала, обнимала её и говорила – молодец, что сдержалась, всё же в королевском дворце не следует ничего жечь. А дядюшка Жиль спросил – не нужно ли поучить этого молодого человека уму-разуму. Но Аделин только всхлипнула – вот ещё, ну его. Не стоит из-за него ссориться с господином герцогом де Локом, его отцом. И с его матушкой, сестрой его преосвященства Лионеля. Но сам он пусть ей лучше не попадается!
Тогда матушка вздохнула и спросила – может быть, ты на некоторое время отправишься в гости к дядюшке Жанно? А дядюшка Жиль сидел рядом и кивал. Можно же, говорил он, и вовсе провести там некоторое время и поучиться в магической школе ордена Света. Домашнее образование – дело хорошее, но у адептов Света намного больше знаний и возможностей, чем у них всех, вместе взятых.