Женитьбу не предлагать
Шрифт:
— Что это у тебя там?
— Не имеет значения. Не пришел ещё час.
Я обиженно надула губки и отвернулась. Тихий смех как серебристый колокольчик достиг моих ушей. Меня клонило в сон. Обнимая меня, Ушастик тоже вскоре захрапел как заправский солдат.
Дорога тянулась бесконечной полосой препятствий. Деревни мелькали, исчезая за поворотом. На ухабах карета подскакивала, и то Ушастик падал на меня, то я на него. Жутко неудобно. Я пыталась скрыть румянец,
Мы достигли Желтого города днем, в самую жару. Желтый цвет уличной плитки усиливал стоящую в нем духоту. Казалось, что марево лежит пеленой. Я уныло брела к дому, почти задыхаясь от тяжести платья. Многочисленные шелка хороши на севере, но не на юге.
Низенький домик стоял на Прямоугольной улице. Все такой же покосившийся, кособокий, грубо сколоченный из дерева. Детский плач оглашал окрестности.
Я вошла в полутемную прихожую, поднялась на второй этаж и попала в маленькую гостиную. Ушастик шел следом, ударяясь о низкие балки потолка.
Крик не прекращался. Я пошла на звук. Моя маленькая сестра лежала в моей когда-то колыбели, разрезая воздух своими ножками. Грязные пеленки обмотались вокруг её тельца.
Не боясь запачкаться, я размотала пеленки, сменила их и снова уложила её обратно, укачивая. Эльф осматривался. Да, он к такому явно не привык. Ребенок продолжал орать. «Она проголодалась», — сообразила я, наконец.
Матери нигде не наблюдалось. Молока — тоже. Зато подвыпивший отец обнаружился почти сразу, грубо сцепившись с Ушастиком.
— Кто это? — прогрохотал папа.
— Пап, это я, Ивет, — пролепетала в ответ. Пьяные глазки уставились на меня, — познакомься, это Ушастик.
— Замуж вышла что ли? — спросил отец, переводя взгляд с меня на моего спутника и делая большой глоток из бутылки.
— Нет, — сказала я, — где мама?
— Где-то шляется, — проговорил мужчина, которого я звала своим родителем, — заткни её! Второй день не дает спать.
— Мне нужно молоко, — произнесла я.
— Так сходи и купи раз такая богачка!
Возражать бесполезно. Но и оставлять маленького ребенка наедине с пьяным отцом — страшно. Попросив Ушастика приглядеть за сестрой, я ринулась в лавку.
Продавец хотел, похоже, измерить мое терпение. Он медленно возился, ища молоко. Я же беспокоилась за маленькую девочку в люльке и за эльфа. И за кого сильнее — не могла понять.
Наконец, получив желанный товар, ринулась как можно быстрее домой. А там Ушастик болтал с моим отцом. Сестра продолжала рыдать. Я магией подогрела молоко и дала девочке. Даже имени мне её никто не сказал!
Она блаженно уснула на моих руках. Эльф же внимательно следил за каждым моим движением, подмечая, как я обращаюсь с ребенком.
— Пойду, постелю вам, —
— Что? — спросила я, заметив, что Ушастик улыбается.
— Из тебя выйдет хорошая мать, — то ли похвалил, то ли высказал утверждение он.
Больше всего меня настораживало, что моей матери нигде нет. Но она появилась так неожиданно, напугав и меня, и эльфа.
— Отойди от моего ребенка, — громоподобный голос раздался в комнате.
— Мама, — пискнула я, укладывая сестричку в люльку.
— Думаешь, получила место в городе и теперь можешь приезжать сюда как на курорт? — не успокаивалась мать, — выбилась в люди и можно наплевать на нас?!
— Я же шлю вам деньги!
— Нам не нужны твои подачки, — грозно проговорила мама, — а теперь прочь отсюда!
Слезы душили, не могла проговорить ни слова. Ушастик, заметив мое состояние, поспешил меня вывести из моего же дома. Он взял лицо в свои руки, заставив посмотреть в его глаза. И тогда соленые капли прорвались. Я надеялась на тепло, но получилось как всегда — я никогда не стану такой идеальной как они хотят.
Эльф прижал меня к себе, успокаивая. Я тряслась от эмоций. Обняв его за шею, я оросила рыданиями рубашку.
— Идем, — взяв меня за руку, произнес Ушастик. Я пошла следом. Сейчас все равно, что происходит, что твориться вокруг. Я невольно вспоминала его семью, сравнивая со своей. И сравнение шло не в мою пользу.
Мы снова куда-то ехали. Едва завидев через некоторое время, замок эльфа, до меня дошло. Он вез к себе, надеясь, что я обрадуюсь или смогу показать, что мне не все равно.
Галанэль встретила с распростертыми объятиями, оставив вопросы на потом. Лиссандрия щебетала вокруг меня. А он… он стоял и смотрел, не в силах отвести своего взгляда. И я поняла — здесь стала своей. Ещё с самого первого приезда.
— Вы голодные? — поинтересовалась Галанэль.
— Она ничего не ела, — ответил за меня Ушастик.
Тогда Галанэль принялась хлопотать насчет обеда. Лиссандрия собралась подобрать мне подходящей наряд. Я не противилась. Такая забота приятна.
Новое платье зеленого цвета подчеркнула яркий цвет моих волос. Веснушки на лице выделились. Таких, как я обычно называют поцелованные солнцем.
— Ты великолепна, — хлопнула Лиссандрия в ладоши, — у нас завтра намечается праздник. Ты же останешься?
— Конечно, — согласилась я.
О, знаю, о чем говорила эльфийка. Праздник любви и света. День, когда незамужние девушки бродят по лесам, а «охотники» ловят их, делая своими невестами. Правда, после такого обряда возможна свадьба через полгода. Иногда образовывались семьи после такого празднества, иногда — нет. И тогда это становилось единственной ночью для пары.