Женитьбу не предлагать
Шрифт:
Мысли беспрестанно возвращались к моим родным. Лишь эльф источал невозмутимость. Будто бы он уверен в том, что хотя бы с его семьей все в порядке. Но приближенность к королевскому двору сыграла злую шутку — Ушастик попал в опалу. Его обвинили в смерти брата-близнеца. И теперь разыскивали. Поиски пали и на меня. Я же его невеста.
Все так запуталось, что уже не понимала где правда, а где ложь. Есть ли предел людской несправедливости? Возможно ли повесить обвинения и искать невиновного. Ответ — возможно.
— Давай
— Нельзя. Лучше в открытом поле, чем там, где полно народу, — обычно отвечал Ушастик.
И мы, правда, ночевали под открытым небом. Смотрели на звезды. Слушали сверчков. Видели, как проезжают всадники в серебряных плащах (личная гвардия Её величества), ища нас. Обычно он обнимал меня, и я засыпала без кошмаров, не видя снов.
А потом мы угодили в ловушку. Какие-то парни постоянно шептались про пророчество в книге, что-то бурча про темную энергию поляны. Их хотелось сразу вырубить одной магической сетью, но это бы привлекло внимание.
— Врата Ада скоро снова откроются! — верещал нищий в лохмотьях.
— Идем дальше, — пытался меня образумить Ушастик, — не оборачивайся на них. Пусть дальше призывают душу, нас это не касается.
Моя пятая точка требовала приключений. Эльфу меня не остановить. Магия разлилась вокруг костра, собираясь в человека из пелены. О, боги! И этот мертвец тянулся к нам. Пришлось ускориться, хотя больные с поляны ещё долго за нами гнались. А передо мной стояли образы стариков, склоненных над книгой.
Мы обходили таверны стороной. Буквально за десять лиг.
Я смотрела в небо — серые тучи грозно нависли над землей. Ветер трепал одежду. Каждый его порыв обдавал холодом. Вскоре упали первые капли на иссохшую от зноя почву.
Дождь застал нас врасплох — до самого ближайшего огонька идти около двух лиг. Холодная вода вместе с порывами ветра бросалась нам в лицо.
Впереди слева маячило укрытие, и мы мчались к нему как угорелые. Дождь, обернувшийся ливнем, хлестал одежду, заливал нам за шиворот. Ноги увязали в грязи. Кое-как добравшись до крыши над головой, мы перевели дух. Больше никакого соперничества с ветром — его не обогнать.
Ушастик вдруг закашлялся. Только этого мне не хватало! А затем рухнул мне под ноги. Я попробовала лоб — он горел. Эльф шептал имя брата в лихорадке. И мне стало его жаль.
Добрая старушка помогла мне уложить Ушастика на кровать. С сапогами и рубашкой я справилась в два счета. А вот со штанами, что я достала из его походной сумки, вышла небольшая заминка. Мне, оказалось, неудобно смотреть на то, что ниже живота мужчины… кхм… вы поняли. В итоге пришлось переодеть и их. Причем это происходило с боем — эльф в горячке не хотел менять мокрое белье на сухое.
Да уж, теперь я поработаю личным лекарем Арнаэля. Всегда об этом мечтала!
Ушастик
А ещё мне чудилось, будто в его груди живет дракон — такой пар шел. Эльф не открывал глаз, зовя то брата, то меня. И дурачок пытался встать, словно он сражается с кем-то.
Уж не знаю, что его там привиделось, но укладывать становилось все сложнее и сложнее. Мне, конечно, больше нравилось, когда он брал на себя ответственность, а я «включала» ребенка. Теперь же мы поменялись ролями.
На исходе моей третье бессонной ночи Ушастик открыл глаза. Слава богам! Мои нервы и силы подходили к концу.
— Ивет, — позвал он, — мне казалось, что я сражаюсь с человеком в образе дракона. Использую какие-то ножи. Они говорят о какой-то воскрешенной девице, дружбе…
— Больше под дождь попадать надо, — не сдержалась я, — и не такое увидишь!
— Я серьезно, — настаивал мужчина, — я попал в какой-то другой мир, где маг воскресил свою возлюбленную с помощью кости.
— Молись, чтобы я тебя не зашибла чем-нибудь, — съязвила в ответ.
— Долго я лежал без сознания? — поинтересовался мужчина.
— Сегодня — третий день.
— Я голодный.
Конечно, теперь мне предстояло стать служанкой! Оставив выпады на потом, я попросила сделать хозяйку горячего бульона и принесла ему поесть. Снадобье, что я брала в дорогу, еле заставила его выпить. Лучше валяться в отключке, чем потом вылечиваться. Ага.
Теперь, когда он потихоньку приходил в себя, я могла позволить себе принять ванну. Горячая вода приятно расслабляла тело. Мысли уносились далеко-далеко. Достигнув дна керамической посудины, я очистила разум и прочувствовала потоки магии. Вынырнув, попала в объятия махровой ткани. Завернувшись в полотенце, хорошенько вымыла голову. Кто-то тронул меня за плечо.
Сзади стоял Ушастик, готовый принять свою ванну. Абсолютно голый. Румпельштильцхен побери! Видимо, мой визг оглушил его, потому что он поднял руки в жесте «я сдаюсь».
— Ты меня напугал, — пролепетала, отворачиваясь. Боги, что он успел увидеть?!
— Прости, — сказал он, — ты сильно задержалась здесь. Мне стало лучше, и я подумал, что…
— Ухожу, — ляпнула я невпопад и поспешила вернуться в снятый номер. Там, сбросив с себя полотенце, по-быстрому переоделась. Фух! Хоть тут он не стал меня пугать.
Зато, появившись в комнате, не дал мне даже слова сказать. А вскоре и я поняла, почему он так сделал — на лестнице, ведущий сюда, на второй этаж, раздались тяжелые шаги. Шпоры удались о дерево — раздался звон. Какой-то неуклюжий солдат позволил нам быстро собраться и вылезти на покатую крышу из окна.
Я держалась за Ушастика как за спасительную веточку. С детства боюсь высоты. Зажмурив глаза, ощущала рядом надежную опору — вцепилась в плечо эльфа, что он сжал зубы, дабы не закричать от боли.