Женька Москвичев и его друзья

Крюкова Тамара Шамильевна

— Вот и я говорю, что он маленький, — подтвердил Лёха, воодушевлённый поддержкой Синицыной.

Теперь Женька просто обязан был доказать свою правоту, чтобы Синицына видела, на чьей стороне истина.

— На спор, пролезут! Спорим на поход в «Макдоналдс»!

— А деньги откуда возьмёшь? — усмехнулась Синицына.

— Моё дело. Ну, давай! — Женька всучил треугольник Лёхе.

— Если тебе деньги девать некуда… — пожал плечами Лёха и, взяв треугольник, без особого энтузиазма попытался надеть его на голову.

Как

и следовало ожидать, треугольник был слишком узок и не надевался, но неудача Женьку не испугала. В нём проснулся азарт спорщика, и не мудрено. Ладно бы ещё они были один на один с Лёхой, но потерпеть поражение при Синицыной!

— Ты нарочно не стараешься. По-честному надевай! — распалился Женька и стал помогать Лёхе просунуть голову в треугольник.

Бедный Лёха выпучил глаза и, тщетно пытаясь отбиться от ретивого помощника, вскричал:

— Ты, что ли, с ума сошёл? Ты мне все уши оборвёшь!

И тут настал момент Женькиного триумфа. Лёхина голова проскользнула в дырку треугольника безо всякого урона ушам. Женька ликовал.

— Что я говорил! — воскликнул он, с видом победителя поглядывая на Синицыну.

— Только учти, я тебе «Макдоналдс» не обещал, — напомнил Лёха.

Но он напрасно беспокоился. Женька был не из тех, кто добивает поверженных. Ему было достаточно моральной победы в споре. К тому же Синицына должна видеть, какой он благородный, поэтому Женька великодушно сказал:

— Ладно, я и не требую.

Успокоившись, что в «Макдоналдс» ему никого вести не придётся, Лёха принялся снимать треугольник, но не тут-то было. Лёха вертел противную деревяшку и так и сяк — всё напрасно.

— Ну чего ты там с ним возишься? — спросил Женька.

— Попробовал бы ты его снять. У меня уши не пролезают, — пожаловался Лёха.

— Опять твои знаменитые уши! — рассмеялся Женька. — Если они туда пролезли, значит, и оттуда вылезут. Закон логики.

Скоро Лёха на собственном опыте убедился, что у каждого закона есть исключения. Конечно, по всем правилам голова должна была пролезть в дырку, но, не повинуясь никаким правилам и законам, уши не пролезали.

Близилось начало уроков. В коридоре послышался топот и голоса тех, кто не любил опаздывать и загодя являлся в школу.

— Сейчас ребята придут, — забеспокоилась Синицына.

— Давайте я пока класс закрою, — предложил Женька.

Он запер дверь на ключ и тоже включился в операцию по освобождению друга. Вся троица упрямо пыхтела над нелёгкой задачей.

— Больно же! — стонал потный, взъерошенный Лёха, отбиваясь от помощников.

— Терпи, сейчас снимется. Туда он тоже туго шёл. Чего ты нос выставил! Убери! — деловито командовал

Женька.

— А куда же я его уберу? — обиженно сопел Лёха.

Женька с остервенением рванул треугольник.

— Ты что, сдурел?! Ты так с меня скальп снимешь, — не своим голосом завопил Лёха.

— Мальчики, тихо, — пыталась успокоить их Синицына.

В дверь требовательно постучались, и донёсся голос учительницы естествознания:

— Что вы там делаете? Откройте сейчас же дверь!

Дело оборачивалось нешуточно. Как всегда, в критический момент Женька мгновенно оценил ситуацию и принял решение.

— Залазь в шкаф.

Лёха приоткрыл дверцу встроенного стенного шкафа и заглянул внутрь. На верхних полках лежали цветные таблицы и муляжи, а внизу стояло ведро с тряпками и валялся веник. Было тесновато, но выбирать не приходилось. Не показываться же на глаза Таисии Ивановне в таком виде. Лёха вздохнул и полез в шкаф.

— Не волнуйся. Как только училка уйдёт, мы тебя сразу выпустим, — успокоил его Женька.

— А если не уйдёт? — с опаской спросил Лёха и попятился назад.

— Не мандражируй. Чего ей в классе торчать?

В это время Синицына, которая, ни жива ни мертва от страха, топталась возле двери, взмолилась громким шёпотом:

— Мальчики, ну давайте же делайте что-нибудь.

Женька с укором посмотрел на Лёху.

— Мужайся, Лёха. Ты же не хочешь, чтобы из-за тебя её к директору потащили.

Лёхе не хотелось, чтобы Синицыну потащили в кабинет директора. Но ещё больше ему не хотелось оказаться там самому. И он решился. Залезая в шкаф, Лёха надеялся, что биологичка заглянет в класс и, убедившись, что всё в порядке, уйдёт.

Женька отпер дверь. Таисия Ивановна зашла в кабинет с таким решительным видом, что стало ясно: в ближайшее время уходить она не собирается.

— Зачем вы заперли дверь? — строго спросила учительница.

Женька знал, что Синицына совсем не умеет врать. Если она проговорится — конец. Призвав на помощь всё своё красноречие, Женька преданно посмотрел в глаза учительнице и отрапортовал:

— Мы тут хомяков кормили. Только Синицына совсем ни при чём. Она даже и не хотела вовсе. Она говорит: «Не надо, Таисия Ивановна не разрешает». А я заладил: «Давай покормим, давай покормим». Так что Синицына не виновата. Наказывайте меня.

Он так трагически склонил голову в ожидании кары, что учительница просто не могла не оценить его благородства. Она улыбнулась и снисходительно кивнула:

— Ладно, джентльмен, на первый раз прощаю. Но больше этого не делайте. Их нельзя перекармливать, иначе можно только навредить.