Женщин обижать не рекомендуется. Сборник
Шрифт:
— У меня все есть.
— Всего никогда не бывает.
Он налил себе виски, выпил, спохватился и спросил:
— Прости. Что ты выпьешь? Может быть, холодного пива?
— Может быть…
Он налил мне пива из холодильника-бара. Говорят, сны человеку снятся при пробуждении. Все действие, на которое в реальной жизни надо затратить часы, мозг выдает за доли секунды. Не знаю, сколько мне потребовалось времени, но, наверное, не больше нескольких секунд, чтобы просчитать все возможные последствия. Завтрашняя встреча с американцем вряд ли сможет чем-то нам помочь. Решение принимает Идкинд, и вряд ли он с кем-то будет советоваться,
— Завтра, — сказала я, — мы должны быть у офиса сэра Идкинда еще до того, как он приедет на работу.
— Сэр Идкинд не ездит на работу. Он ходит пешком. Ровно двадцать минут от дома до офиса вот уже тридцать пять лет.
— Тем лучше. Мы случайно окажемся рядом.
— В Лондоне случайно рядом не оказываются. Мы не рояль, который случайно оказывается в кустах. И мы не нищие и не просители, которые караулят у дома или офиса.
— Мы нищие и просители.
— Нет. Мы партнеры. У нас реальные деловые предложения. Мы должны сохранять лицо.
— И сколько времени мы будем сохранять это лицо?
— Сколько потребуется!
— Поспи, — сказала я ему. — Ты хотел поспать, и тебе надо выспаться.
Я вернулась в свой номер, достала старую записную книжку, в которой сохранился московский телефон моего бывшего жениха Бориса Рапопорта. К этому телефону я вчера, еще в Москве, приписала его лондонский телефон. Я предусмотрительная. Подруги удивлялись, но я никогда не брала в долг деньги. У меня всегда был неприкосновенный запас, о котором не знала даже мать. Он уменьшался, иногда тратился полностью, но всегда пополнялся. Перед отъездом из Москвы я узнала лондонский телефон Бориса и его двоюродного брата. Я записала телефон посольского сотрудника, знакомого Риммы, еще у меня был телефон представителя Аэрофлота, он был отцом одного из моих учеников, который закончил школу год назад, я его встретила недавно, когда он только что прилетел из Лондона. Перед отлетом я вспомнила всех своих знакомых, которые были связаны с Англией. Вряд ли Борис мог мне помочь, но в данный момент мне надо было с кем-то поговорить. Конечно, он мог быть не в Лондоне, я не особенно и надеялась его застать. Кто же днем сидит дома?
Я услышала женский голос:
— Алло!
— Добрый день, — сказала я. — Попросите, пожалуйста, Бориса.
В трубке молчали. Меня, наверное, не понимали. Я начала подбирать свои немногочисленные английские слова и не могла вспомнить, как по-английски «просить», сообразила, что можно сказать «плииз», но женщина уже спросила почти по-русски:
— Это Москва?
— Нет. Я из Лондона.
Я услышала, как женщина сказала:
— Борис, рашн леди.
Я ждала.
— Слушаю, — сказал Борис. Голос у него был более низкий, чем я помнила, но я не слышала его уже тринадцать лет.
— Борис, — сказала я, — это Вера Бурцева.
— Вера! — обрадовался Борис. — Ты из Москвы?
— Я из Лондона. Я в гостинице. Сейчас скажу, как она называется.
— Никакой гостиницы. Я хочу тебя видеть!
— Я тоже.
— Одну минуту, — сказал он совсем по-московски. — Вечером у меня переговоры по гастролям в Австралию. Значит, у меня есть три свободных часа.
— Мы можем встретиться завтра, — сказала я.
— Завтра с утра у меня репетиция, потом обед с американским продюсером. Как я
Я достала карточку гостиницы.
— Улица Хаф Мун, по-моему, гостиница «Стар».
— Знаю, — сказал Борис, — это рядом с площадью Пикадилли. — Он задумался. — Мне до твоей гостиницы ехать минут сорок, потом мы с тобою поедем в мой клуб пообедать. Нет, это нерационально. Дорога у меня займет почти два часа. Лучше ты доедешь на метро, это близко, а из клуба я тебя отвезу. Ты лондонское метро знаешь?
— Я поеду на такси.
— Русские на такси не ездят, у русских мало денег.
— Такие русские, как я, сейчас, как и раньше, ездят на такси, и у русских много денег.
— Не заводись, — рассмеялся Борис. — Ты совсем не изменилась. Записывай. Только английскими буквами. Отдашь этот листок шоферу такси и не забудь у него взять чек.
— Диктуй.
Борис назвал адрес клуба и начал диктовать его по буквам.
— Я записала. Ты, наверное, забыл, что я изучала английский в школе и в институте.
— Проверяй по буквам, — потребовал Борис. — Я тоже учил английский в школе и в Консерватории, здесь я переучивался несколько лет.
Борис продиктовал по буквам. В десяти словах я сделала четыре ошибки.
Шофер такси привез меня по адресу, который я записала. Почти квадратные английские такси сразу выделялись из потока машин. Мода их не коснулась, и в этом, наверное, была разумная консервативность.
Клуб располагался в старинном четырехэтажном особняке, судя по форме окон и простоте архитектурных решений, это была постройка конца шестнадцатого — начала семнадцатого веков. Перед отлетом в Лондон я взяла у Риммы несколько справочников и альбомов по Лондону. Она всегда говорила: «От мужиков ничего не остается. Вещи, которые они дарят, снашиваются. От путешествий остаются хотя бы справочники и альбомы».
На доме не было никаких вывесок. Я нажала на медную кнопку звонка. Дверь открыл средних лет джентльмен в темном костюме.
— Миссис Бурцева? — спросил он, заглянув в лист бумаги на пюпитре.
— Есс, — ответила я почти по-английски.
Я поднялась с ним на второй этаж, он открыл массивную темную дверь, и я оказалась в небольшом зале. Слева была стойка бара, над которой возвышался джентльмен в точно таком же костюме и галстуке, как и встретивший меня.
Шторы на окнах были полуспущены, и мне показалось, что уже поздний вечер, тем более что на тех столиках, за которыми сидели мужчины, горели свечи. Ни одной женщины, отметила я. Если бы я встретила Бориса на улице, то никогда бы не узнала его. Полный рыжеволосый мужчина, с короткой стрижкой, в льняном пиджаке, больше похожем на плащ, чем на пиджак, шел мне навстречу. Наверное, мне надо было протянуть руку, но я обняла его и поцеловала. Сидящий за ближайшим столиком джентльмен пил кофе и читал газету. Он даже не поднял голову, чтобы посмотреть на нас.
Мы сели за столик.
— Я заказал то, что ты любила раньше, — сказал Борис, — но сейчас подумал, может быть, твои вкусы переменились?
— Вкусы не переменились, — заверила я.
— Я заказал бефстроганов. Но я могу переменить заказ. Вот карта. Выбирай.
— Пусть останется то, что ты заказал.
— Ты совсем не переменилась. Только прическа.
— Прическа совсем недавно.
— Она тебе идет. Ты стала совсем не похожа на русскую. Костюм от Версачи.