Женщин обижать опасно
Шрифт:
Занявшись привычной работой, Сима сразу преобразилась. Даже подъем артериального давления её уже не смущал - она постоянно носила с собой портативный тонометр и лекарства и принимала гипотензивные средства, если давление повышалось. Ко всему привыкаешь, даже к болезни. Дочь не могла нарадоваться, что мать опять стала бодрой и энергичной.
– Ну, теперь моя душа за тебя спокойна. Ты при деле, ожила и похорошела, и я могу выйти замуж, - сказала она. В то время за ней как раз начал ухаживать Владимир Дьяконов, и она решила, что с помощью его денег наконец-то сможет отплатить отцу.
– Неужели ты из-за меня не выходила замуж?
–
– Да куда ж я от тебя денусь?
– рассмеялась Регина.
– Какие мои годы! Замужество от меня никуда не денется.
Сима только покачала головой. Ну надо же!
Она попросила в долг у членов Клуба, и ей без звука собрали двенадцать тысяч долларов. Дочь об этом не знала - Серафима решила сделать ей свадебный подарок. Купила однокомнатную квартиру в Братеево и выкроила немного денег на свадьбу. Сватья обставили квартиру и тоже внесли свою лепту в расходы. Отец новобрачной на свадьбе отсутствовал - Регина его не пригласила, да и вряд ли он пришел бы.
Сима стала тещей и уже предвкушала, что скоро станет бабушкой - вскоре дочь сказала, что беременна. Но бабушкой ей стать не довелось - на сроке 18 недель у Регины случился выкидыш. Видно, волнения в связи с болезнью матери не прошли для неё бесследно. Потом у неё было ещё две беременности и опять выкидыши.
Регина тяжело переживала каждый случай. Навещая её в больнице, Серафима видела, что глаза у неё заплаканы, она подавлена, взгляд потухший. При матери старается сдерживаться, а наедине с собой, конечно же, горюет о своих не родившихся детях.
"Дочка во многом повторяет мою судьбу, - с грустью думала Серафима, сидя в больничной палате возле кровати Регины и поглаживая её руку.
– Я очень хотела детей, но не могла себе позволить, и моя любимая доченька тоже очень хочет стать мамой, да не получается..."
С мужем у неё тоже не все ладно. На все расспросы Регина отвечала, что они живут нормально, но ведь материнское сердце не обманешь... Ее когда-то веселая, жизнерадостная и активная дочка теперь была постоянно чем-то подавлена, стала молчаливой, веки частенько припухшие - опять плакала.
Ее муж Владимир и в самом деле оказался никчемным. Красивый молодой человек, высокий голубоглазый блондин, - вот и все его достоинства. Как и Регина, он закончил юридический факультет, пристроился было в адвокатуру, но не преуспел. Завалил несколько перспективных дел, за которые взял солидный аванс и уже успел его потратить, а потом перезанимал, чтобы вернуть. Очень любил блеснуть красноречием, но не желал вникать в суть дела, и потому получил прозвище "краснобай". К тому же, оказался морально нечистоплотен. В итоге на его адвокатской карьере поставили крест. Все клиенты предпочитали обращаться к солидным, уже зарекомендовавшим себя адвокатом с хорошей репутацией и богатым опытом, а не к смазливому Володе Дьяконову, который ничего не умел и не желал учиться мастерству. Последние полтора года он не вел никаких дел и практически ничего не зарабатывал. Тем не менее, именовал себя адвокатом, заказал шикарные визитные карточки и с важным видом раздавал их всем. Правда, клиентуры от этого не прибавлялось.
Серафима предлагала ему перейти в нотариальную контору, где трудилась сама, или в юридическую консультацию, но избалованный зять любил поспать до двенадцати дня и не желал "отсиживать" положенные часы на работе.
Во время последней встречи с дочерью Сима сказала, что в их нотариальной конторе скоро
– Я не могу ждать два с половиной месяца, мама. Надоела нищета. В фирме отца я буду для начала получать шестьсот долларов, а со временем, глядишь, стану его правой рукой, и тогда мой оклад существенно повысится.
Видимо, Регине и в самом деле надоело ждать милостей от кого-то. На мужа надежды нет, и она решила зарабатывать сама. В ней давно уже нет прежней непримиримости - стало быть, дочь изменила отношение к отцу и простила его. Не зря говорят, что время все лечит.
"Хоть и больно это сознавать, но в Регине есть не только мои черты, но и отцовские. Сейчас она невольно проявила эгоизм и моральную жестокость по отношению ко мне. Что ж, яблочко от яблони... И все равно это моя дочь, какой бы она ни была".
Недаром есть притча: сын ударил мать, а та его спрашивает: "Ты не ушиб руку, сыночек?"...
Теперь они с дочерью поменялись местами. Когда-то Регина презирала и ненавидела отца, а она, Серафима, оправдывала мужа и не желала принимать информацию, характеризующую его с негативной стороны. За два года общения с подругами из Клуба одиноких женщин она стала презирать весь мужской род, в том числе, и мужа. Мало того, возненавидела его, наконец осознав, что Гоша всегда был законченным эгоистом.
Когда-то ей казалось, что все трудности они переносили вместе, и их тяжесть легла пропорционально на плечи обоих. Продумав все, Сима поняла все трудности достались ей одной. Она разрывалась между институтом, больными родителями и своим временным домом, но Гоша не желал жить с её родителями, и ей приходилось целый день носиться по городу, хвататься за любую подработку, чтобы оплатить услуги сиделки и аренду квартиры. И все потому, что её муж желал жить отдельно. Все хлопоты в связи с похоронами тоже были на ней, Гоша палец о палец не ударил, чтобы ей помочь. Долги потом отдавала тоже она, вкалывая на двух-трех работах, и даже не брала положенный декретный отпуск. Потом сидела ночами в детской, когда дети болели, а муж в это время преспокойно спал, хотя утром им обоим на работу. Отработав полный рабочий день, Серафима вела домашнее хозяйство, когда у них ещё не было денег нанять помощницу. В их фирме она совмещала две должности - юриста и главного бухгалтера, а её муж осуществлял общее руководство. Именно Сима улаживала все конфликты, возникавшие по бизнесу, считая это своей обязанностью как юриста.
Гоша всегда имел самый сладкий кусок. Даже в трудные времена, когда болели её родители, и потом когда у них были большие долги, она его ни в чем не ограничивала. Муж всегда был с иголочки одет, любил вкусно поесть, предпочитал хорошие спиртные напитки, приобрел машину, хотя в то время они ещё не выплатили долги. Сима носила домой тяжелые сумки с продуктами, а её муж раскатывал на личном автомобиле и знать не знал, сколько стоит буханка хлеба. Все в доме тащила на себе она. В том числе, бытовое обслуживание мужа. За все годы Гоша ни разу не взял в руки обувную щетку, чтобы почистить собственные ботинки, не говоря уже о прочем. И уж подавно не отказывал себе ни в чем, когда они встали на ноги. Дочь права - он покупал заграницей одежду на десятки тысяч долларов, а она ходила в колготках "Леванте" за тридцать пять рублей. И так всегда.