Женщина–апельсин
Шрифт:
– Моя дочь – плохая хозяйка, но отлично готовит рыбу, я так не умею, но я вам покажу, как она это делает. Вот рыба, видите, это жирная рыба, палтус, поэтому мы ее сначала посолили, вчера, и залили сухим вином. А сегодня я ее высушиваю и окунаю эти ломтики на несколько секунд в кипящее масло, даю маслу стечь, вот так, на сеточке, теперь заворачиваем в тесто. Тесто моя дочь делает только на кислом молоке или простокваше, заворачиваем каждый кусочек, добавляем туда немного тертого сыра, зелень. Заворачиваем, укладываем на противень. Рядышком так. Вот, теперь смажем все
Ева с Далилой полулежали без движения в машине, открыв дверцу и выставив ноги наружу по обе стороны автомобиля. Сидеть нормально, подогнув ноги, они не могли. Машина стояла в небольшом сквере у дома Казимира.
– Торт этот, как его… с ликером, был лишний, – изрекла Далила и икнула.
– Молчи, – откликнулась Ева.
Во двор вышла из подъезда веселая компания. Мужички подошли к машине сзади, кто-то присвистнул.
– Вот это ножки!
Машину обступили четверо молодых парней.
– Нет, девочки, без балды, только не говорите, что вы так сели, чтобы подготовиться к экзаменам!
– По истории!
– По математике!
– Пошли погуляем, а? У нас есть шампанское, правда, с закуской напряг, но шоколадка найдется.
– Сиди, – сказала Ева Далиле, видя, что та начала возиться.
– Я и сижу, я юбку расстегиваю, мне тесно.
– Нет, вы нас поймите правильно, мы не хулиганы, мы люди искусства, мы снимаем фильмы, репортажи. Вы видели когда-нибудь, как делают фильм?
– Только не это, – вздохнула Ева.
– Бедный Ангел Кумус, – вздохнула Далила.
– Девочки не любят кинематограф! Обидно, но не смертельно. Пусть скажут, что им нравится. А?
– Ну, – неуверенно произнесла Ева, – я могу попасть из «макарова» в значок на твоей шляпе, если ты отойдешь к подворотне, там светлей, и будешь стоять прямо и тихо.
– А я вообще ничего не могу, я объелась. Лучше мы поедем, ладно, а то вдруг она промахнется! – Далила затаскивала ноги в машину, толкнув Еву в бок.
Далила сказала, чтобы Ева нашла тихое и спокойное место, без подворотен, где можно спокойно поговорить.
Ева отвезла ее за Кольцевую в поле, где гудят провода.
– Я больше не могу и не хочу иметь с тобой никаких контактов, – заявила Далила, оглядевшись вокруг.
– Тебе что, это место не нравится?
– Нет, мне все нравится, я от тебя без ума, но я решила прекратить наши отношения. Ни профессионально, ни лично я не могу и не хочу больше с тобой общаться.
– А у нас есть отношения?
– Ева, послушай, у тебя были подруги, у тебя есть подруга?
– Какая еще подруга?
– Вот видишь! Я не хочу быть твоей подругой, я не хочу тебя любить, потому что не хочу сильно к тебе привязываться, а потом страдать!
– А почему ты решила меня полюбить, а потом еще и страдать? Я ничего не понимаю, что это у тебя за разговоры, это что, очередной тест? И при чем здесь подруги? Если хочешь знать, я панически боюсь подруг, мне крупно не везло, две девочки в моей школьной жизни могли бы стать моими подругами, если бы…
– Если бы они не воспылали к тебе другими чувствами, да? Эти прикосновения ненароком, поцелуи в губы, просьбы полежать с ней ночью в постели в пионерском лагере, потому что гроза и страшно!
– Я не хочу говорить на эту тему. Говори о себе.
– Я и говорю о себе, это все про меня, я про тебя ничего не знаю. Я не хочу уподобляться этим девочкам, преследовать тебя, рыдать в трубку, требовать преданности и постоянства, я не хочу к тебе привыкать, потому что я ни к кому еще не хотела так привыкнуть! Я должна с тобой расстаться, прекратить любые контакты. Я, наверное, поэтому такая нервная, я все время об этом думаю и все время плачу.
– Подожди. Правильно ли я поняла? Ты не хочешь иметь со мной никаких отношений, ты не хочешь, чтобы наше знакомство стало дружбой или еще чем-либо, ты не хочешь, чтобы мы виделись и разговаривали по телефону, так?
– Так.
– И когда мы должны прекратить наши дружеские отношения?
– Чем быстрей, тем лучше. Для нас обеих, – вздохнула Далила.
– Тогда выходи.
– Что?
– Выходи из машины, – Ева прилегла на нее и открыла дверцу. Видя изумленные глаза Далилы, она стала ее выталкивать, Далила сопротивлялась. Ева сбросила туфли и вытолкнула Далилу ногами: – Я не буду с тобой играть в это расставание! Убирайся, раз это лучше для нас обеих! Твое желание исполнится немедленно, прощай!
Ева хлопнула дверцей изо всех сил и так рванула с места, что упавшую при выталкивании из машины Далилу забросало мелкими камушками и землей из-под колес.
– И пусть тебя сожрут мертвецы, а меня утопят в море сутенеры из публичного дома! – Ева вырвалась на шоссе, машину занесло, грузовик, идущий навстречу, загудел и ослепил ее фарами.
Далила встала. Огляделась. Пустое темное пространство, тишина, только гудели провода на больших столбах.
– Что же это такое?… Эй! – Она стояла почти полчаса, вглядываясь в темноту и ожидая, что Ева вернется, потом побрела в том направлении, куда уехала машина.
Ангел Кумус открыл глаза и не сразу понял, где он находится. Он стащил простыню с лица, огляделся и медленно сел на каталке. Через пару минут он все вспомнил, больше всего ему не нравились наручники. Он встал, обошел морг, присмотрелся к двум дверям, которые вели в какие-то кабинеты…
«Там, наверное, инструменты для вскрытия. Что-то же должно быть такое…»
Одна дверь была открыта, но в комнате было темно, Ангел никак не мог отыскать выключатель, когда, наконец, нашел, увидел что-то вроде лаборатории.