Женщина без мужчины

Скотт Джастин

— Д. Д. иногда нуждается в покое. Звукоизоляция и светозащита — это не такая уж дорогая плата за лишний десяток лет жизни, — объяснил Грег.

Шутил он или был серьезен — все равно. В эти минуты она его почти ненавидела.

В окнах особняка не светились огни. Он казался необитаемым. Натали представила себе, как навстречу им выходит одинокий настороженный владелец поместья с потайным фонарем. Но стоило массивной двери раскрыться, как из нее вырвалась волна людских голосов, музыки и яркого света.

Грег повел Натали вверх по широкой лестнице.

В просторном зале, отделанном матовым черным деревом, играл оркестр и толпилось более сотни гостей, одетых весьма вольно — в голубые джинсы и рубашки из фланели. Так же простецки одетый хозяин шагнул ей навстречу с бокалом в руке. Ковбойские подкованные ботинки металлическим лязгом отмечали каждый его шаг по каменному полу. Одежда и манеры в точности отвечали стилю «Дикого Запада». Не было только широкополой шляпы на голове и кольта в кобуре на поясе.

— Хэлло, Грег! Почему ты скрыл от меня, что она вдобавок ко всему прочему еще и красива?

Его прищуренные поблескивающие глазки прошлись по всей фигуре Натали. Она инстинктивно запахнула жакет. Ей стало вдруг действительно холодно под этим изучающим взглядом.

— Джефф Джервис — это я! — представился он, прекрасно зная, что в этом нет нужды.

— Как поживаете, мистер Джервис? — вежливо поинтересовалась Натали, будто не заметив протянутой ей руки.

Ее взгляд демонстративно уперся в лысый череп хозяина, старательно замаскированный скудными остатками седых волос.

— Честно признаться, не очень хорошо, — ответил Джефф. — Я сбит с толку…

— Я тоже.

— Хотя бы это нас объединяет. Мы можем помочь друг другу?

— Вероятно. Если поговорим в тихом месте. В вашем огромном доме, вероятно, такое найдется?

— Разумеется!

Она, следуя по пятам за Джервисом, пронзила толпу гостей, словно раскаленная игла, сопровождаемая любопытными взглядами тех, кто еще был трезв, поднялась по нескольким лестницам разных архитектурных стилей и размеров и очутилась в кабинете, который, как птичье гнездо нависал над залом для приемов. Сквозь затемненные стекла можно было наблюдать за публикой, оставаясь невидимым.

Натали заняла место на диване, обитом старой черной кожей, Джервис сел в кресло у письменного стола, а Грег примостился на подоконнике. Стены были сплошь увешаны вымпелами и почетными дипломами различных религиозных, благотворительных и политических организаций. Особую гордость хозяина, вероятно, представляла коллекция бейсбольных шапочек всех команд, какие только есть в США. Под каждой красовался ярлык с автографами игроков.

— С чего начнем? — спросил Джервис.

— Вы хорошо знали моего мужа?

— Мы были друзьями.

— Не морочьте мне голову, мистер Джервис! Если в наших разговорах и упоминалось

ваше имя, что было очень редко, то называл он вас кровососом.

— Я польщен! — улыбнулся Джервис. — Но слова — это только слова… сотрясение воздуха. Уоллес был прагматик. Это нас объединяло. Подтверди, Грег!

Грег молча кивнул, не отрывая взгляда от танцующих внизу «ковбоев» и их дам. Пальцы его отбивали ритм, на красивом лице — маска полного равнодушия к беседе Натали и Джеффа.

— Мы частенько сражались в теннис. Он говорил, что его жена побивает его по всем статьям. Я ожидал увидеть мускулистую теннисистку, а вы оказались… очень женственной.

Натали проигнорировала комплимент.

— Как вы познакомились?

— Нас познакомил президент… дай бог памяти… в восемьдесят первом году… Не улыбайтесь так иронически, Натали… Я герой Вьетнама, Уоллес герой мировой войны. Президент свел двух героев для беседы «на кухне» — так русские называют откровенные разговоры.

— Я выросла в семье, которая верой и правдой служила президенту США.

— Бог благословил вас! — с плохо скрытой насмешкой произнес Джефф. — Но у Бога много дел так же, как у президента. Бог, как и президент, не нашел времени проинформировать вдову Уоллеса…

— Никто из нас никогда не впутывался в операции «плаща и кинжала»! Никто не вляпывался в дерьмо!

— Так ли, Грег? — Джефф вдруг заставил Грега вздрогнуть.

Но Грег промолчал.

— Медаль Уоллеса за секретные услуги хранится у меня. Я могу ее вам вручить, но думаю, что еще не настало время. Я как слон, проживший много лет. Меня выпускают на прогулку, но следят, чтобы я не раструбил то, что видел за долгие прожитые годы.

— Слова… Слова… Я цитирую вас. Я устала от слов… Вы знаете про секретный телефон Уоллеса?

— Мы его убрали. Если это причинило вам ущерб, мы возместим издержки.

— Женщина звонила по этому телефону. Она не знала, что Уоллес убит!

— Это нас не касается. Если поврежден газон на вашей лужайке, мы готовы восстановить все в прежнем виде. Если б не ваш кузен Грег, я бы вообще не стал разговаривать с вами.

Грег приподнялся, словно шар, надуваемый теплым воздухом, и тут же опустился на прежнее место.

— «Блат» — вы знаете такое русское слово? «По блату» я согласился принять вас и буду откровенным до конца. Вашего мужа президент вытолкал в шею два года назад.

— Почему?

— Потому, что началась гласность и перестройка. Уоллес говорил, что это обман, блеф, но президент придерживался другого мнения.

— А вы какого мнения придерживались?

— У меня не бывает своего мнения!

— Тогда я хочу знать, за что был убит мой муж?

— Я вам советую — не переходите черту… Дальше начинается опасная зона.