Женщина без мужчины
Шрифт:
— За что убили Уоллеса? Шепни мне на ухо, если не можешь сказать открыто. Я настаиваю!
Он вновь прижался губами к ее уху.
— Уоллес не пожелал играть ни за одну команду, а один игрок в поле не воин.
— Не отделывайся поговорками…
— Ты хочешь, чтоб я читал тебе лекцию о мировой политике, стоя перед тобой нагишом?
— Мир на земле не рухнет, я надеюсь. Давай, выкладывай свои секреты!
Грег раздраженно глотнул еще водки и, жарко дыша Натали в ухо, зашептал:
— Каждый хочет вцепиться в
Натали затихла. Откровения Грега, произнесенные шепотом в тряском вагоне, который несся через темные пространства жуткой и жестокой страны, заставили ее сердце сжаться от жалости к человеку, которого она любила. «Раб, прикованный к повозке хозяина», — вспомнила она. Чтобы спасти много жизней, он пожертвовал своей.
Рука Грега коснулась ее плеча.
— Остановись!
— Я люблю тебя. Уже много лет я люблю тебя.
— Почему ты лжешь мне? И раньше, и сейчас?
— Какой правды ты добиваешься?
— О заговоре… о том, кто выдал Уоллеса и зачем его убили? О роли Джервиса в этом деле, о твоей роли, Грег!
— Я только мальчик на побегушках. Я обеспечивал связь Уоллеса с Джервисом, а Джефф передавал сообщения Уоллеса президенту.
— Говорил он с тобой в день смерти?
— Нет, клянусь тебе!
— Значит, он звонил напрямую Джервису. Что он мог ему передать насчет заговора?
— Не знаю, я мелкая сошка.
— Почему ты гнешь спину на такого мерзавца, как Джервис?
— Ради денег.
— Ты богат.
— Ошибаешься, у меня ничего нет. Салли собирается оставить меня.
— Разве тебе не хватит на жизнь одному?
— У меня нет жизни без детей. Если Салли повезет их на курорт и снимет там виллу, я должен буду снять дом рядом… Я должен вести такой же образ жизни, как и они. Я не могу выглядеть в их глазах нищим бродягой с дырявыми карманами.
— Зато ты обретешь свободу!
— Но я не хочу потерять уважение своих детей. Я не мыслю себя вдали от них.
— Какой ты счастливый, Грег!
— Наоборот, я несчастлив.
— Неправда, ведь у тебя есть дети… Ты их боготворишь. Ты готов ради них на все. А я одна… я потеряла единственного близкого человека.
— Я близкий тебе человек. Умоляю, Натали, скажи, что это так. Мы же нравились друг другу давно… Я боялся, что не смогу уберечься от соблазна…
— Поэтому ты познакомил меня с Уоллесом?
— Может быть…
— Теперь его нет в живых.
— Но я рядом с тобой.
— Но я не готова, Грег. Память о нем заслоняет от меня все… Прости меня, Грег.
— Тебя не за что
— О чем?
— Когда ты вернешься в реальный мир и задумаешься о своем будущем, вспомни обо мне.
Натали улыбнулась с грустью.
— Ты первый в очереди претендентов на мою руку и сердце.
— У меня полегчало на душе…
— Но пока мы только друзья.
Он прижался к ее губам. Поцелуй был долгим. Натали не сопротивлялась, но он понял, что она сдерживает себя и эту сдержанность ему не преодолеть.
Когда он вновь заговорил, его голос был на удивление мягок.
— Ты устала, и тебе грустно. Спокойной ночи, кузина. Постарайся заснуть.
— Отдохни и ты, Грег.
Он опустился на свою полку и закутался в одеяло. Против своей воли Натали беззвучно плакала. Ей было жалко всех — Уоллеса, себя, малознакомую Любу, так страшно и неожиданно погибшую у нее на глазах, и даже Грега, запутавшегося в паутине своих проблем и чужих секретов.
Она все решала головоломку, в чьих интересах была гибель Уоллеса, пока спасительный сон не помог ей забыться.
25
— Лео!
Она выпрыгнула из такси и перехватила старого скорняка на ступенях помпезного дворца Пушной палаты.
— Слава богу, ты жива-здорова! Как Москва?
— По-прежнему на месте. О, кого я вижу! Арти! По-моему, ты фотограф из «Пипл»? Щелкни нас с Лео Моргулисом на обложку — «Капиталисты в колыбели русской революции!».
— Какой бес в тебя вселился, Натали? — проворчал Моргулис.
— Паблисити! Нам необходима реклама. Гласность! Во всем нужна гласность!
Арти, щеголяющий в русской каракулевой папахе, приобретенной только что в валютной «Березке», навел на них фотокамеру.
— Отличный кадр! — пропел он. — Только надо придумать подпись похлеще.
— «Мир через торговлю!»
— Уже надоело.
— «Охраняя свои интересы — ты сохраняешь мир на земле».
— Теплее! Но еще пораскиньте мозгами, миссис Невски! Когда что-нибудь гениальное родится — позвоните мне.
Лео хмурился.
— Я ждал тебя вчера. Ты пропустила шикарный прием.
— Зато прокатилась в поезде. В спальном купе.
— С попутчиком?
— Разумеется. Угадай, с кем? С собственным кузеном!
Они переоделись в смокинги в служебном гардеробе аукциона и направились в хранилище мехов, где для предварительного осмотра были развешаны сотни тысяч шкурок. Оба сына Лео уже приступили к работе. Пока они отмечали лоты, которые намеревались подвергнуть тщательному исследованию, Лео Моргулис заигрывал по давно заведенному обычаю с девушками, подносившими меха. Он легонько похлопывал их по румяным щечкам, называя их всех Аленушками, своими солнышками. Девушки хихикали и споро выкладывали связки шкурок на столы под яркими лампами дневного света.