Женщина Габриэля
Шрифт:
— Тем не менее, madame, — огрызнулась Виктория, — сейчас вы находитесь в моей спальне. Поэтому будьте так любезны, покиньте ее.
— Эта chambre de coucher, мадмуазель, принадлежит не вам, а месье Габриэлю. У меня нет такой привычки, ходить по домам. Vite… не будем терять время даром. У меня есть клиенты, которые ждут меня.
Клиенты… мужчины?… которые ждут
Эта женщина — проститутка?
Более сильные, чем у Виктории, руки вырвали шерстяное платье.
На одно мгновение Виктории показалось, что это Габриэль незаметно подкрался к ней сзади и выхватил ее одежду. Но в комнате не было никого, кроме изящной женщины неопределенного возраста, элегантно одетой по последней моде, и тридцатичетырехлетней бывшей гувернантки, на которой не было ничего, кроме мокрых слипшихся волос.
Женщина, которая назвала себя мадам Рене, обошла вокруг Виктории.
Виктория неотрывно следила за ее перемещениями, полная решимости вернуть свое платье.
Внезапно теплые руки приподняли и сжали ее грудь.
— У вас сносная грудь, мадмуазель. — Мадам Рене отпустила грудь Виктории, чтобы достать из бокового кармана рулетку. Отмерив ленту необходимой длины, она натянула ее своими маленькими узкими руками. На указательном пальце ее правой руки сверкнул бриллиант размером с голубиное яйцо. — Но у вас нет бедер и ягодиц. Поэтому в первую очередь нам нужны платья, которые будут подчеркивать вашу грудь, oui? А затем мы добавим объем на бедра и ягодицы.
Виктория в немом изумлении уставилась на маленькую женщину. Мужчины тискают женскую грудь; женщины не тискают друг друга.
Шерстяное платье лежало на полу между ними.
Виктория забыла о гордости.
Да, она стояла обнаженной перед Габриэлем. Но сейчас она не собиралась выставлять напоказ свое обнаженное тело женщине, которая хватала ее за грудь.
Виктория нагнулась, чтобы поднять платье.
Маленькая нога в кожаном ботинке отбросила его в сторону. Виктория, не отрываясь, смотрела, как ее одежда скользит по натертому до зеркального блеска деревянному полу.
— Вы сейчас на моем попечении, мадмуазель. — Многолетняя уверенность в своем праве повелевать прозвучала в голосе старой женщины. — Я не потерплю, чтобы моя женщина ходила в лохмотьях.
На моем попечении… моя женщина.
Неужели Габриэль хочет, чтобы ее обучили работе проститутки?
Взгляд Виктории поймал отражение свисающей груди на полированном деревянном полу. Остро осознавая всю уязвимость своего положения, Виктория разогнулась, ощущая, как тонкий ручеек холодной воды проложил себе дорогу между ее ягодиц.
Она сжала руки в кулаки.
— Мадам Рене, мне не нужна сводница.
Старая женщина выпрямилась
— Я — сouturiere, мадмуазель.
Модистка.
Габриэль сказал, что его дом не бордель. Тогда что здесь делает модистка?
— Madame, здесь явно какая-то ошибка, — ответила Виктория, ощущая при этом, как затвердели от холода ее соски. — Я не посылала за…сouturiere.
Задумавшись, гостья прикрыла свои желтовато-коричневые глаза.
— C’est vrai, — ответила она.
— Что правда? — резко спросила Виктория, подавляя в себе инстинктивное желание прикрыться руками.
— Месье Габриэль, он не может, — как вы англичане это говорите, — достигнуть эрекции с женщиной.
Перед мысленным взором Виктории возникла картина из недавнего прошлого: стоящий над ней Габриэль, его черные шелковые брюки, эхо ее слов, эхо его слов.
Ему было больно говорить ей правду. Но это его не остановило.
Как эта женщина смеет судить Габриэля?
За пронзительным взглядом гостьи угадывалось напряжение от едва сдерживаемого гнева.
Была лишь одна причина, по которой эта властная женщина пришла сюда. «Эта chamre de coucher…принадлежит месье Габриэлю».
— Месье Габриэль послал за вами, — проницательно заметила Виктория.
Женщина склонила свою голову на бок.
— Оui, он послал за одной из моих швей.
Но он не посылал именно за мадам Рене.
— А вы захотели лично удостовериться, что это за женщина, которую он купил, — высказала предположение Виктория.
— Весь Лондон хочет увидеть женщину, которую купил себе месье Габриэль, мадмуазель.
Чтобы они могли осудить его. Как он уже осудил себя сам.
— Вы достигли своей цели, мадам Рене, — резко ответила Виктория. — А теперь, пожалуйста, уйдите. Своим клиентам вы можете сообщить, что месье Габриэль не испытывает проблем с сексуальным влечением к женщине.
И то, что у Виктории сносная грудь, но нет бедер и ягодиц.
В глазах мадам Рене засветилось любопытство.
— Вы разозлились.
Виктория не видела смысла отрицать это.
— Я не люблю досужие сплетни, мадам.
Виктория лишилась работы из-за лжи. А сейчас это может стоить ей жизни.
— Сплетни не могут ранить того, у кого нет имени, мадмуазель, — спокойно возразила мадам Рене.
Виктория уже давно приучила себя к подобному снобизму.
— Но у месье Габриэля есть имя, — ответила она.
Внезапно модистка напомнила ей яркую любопытную птицу… хищную птицу.