Женщина и обезьяна
Шрифт:
Все сидели молча, слушая её благоговейно, словно команда корабля, выходящая из штилевой полосы. «Скорая помощь» начала испытывать килевую качку. Поднимался ветер.
Маделен проводила подругу и двух её детей к её машине.
— К чему же на самом деле стремился Адам, используя животных? — спросила Сьюзен.
— Иногда мне кажется, что ко мне.
— А сейчас?
Маделен посмотрела куда-то вдаль с тем выражением дорого оплаченной мудрости, которое появляется только у тех, кто поставил всю свою жизнь на другого человека
— Для того, чтобы задать себе этот вопрос, он всегда будет слишком занят, — сказала она.
Сьюзен помогла детям забраться в машину.
— А если отец спросит их, где они были? — поинтересовалась Маделен.
Сьюзен выпрямилась и почесала голову. За последние сутки кожа на голове начала чесаться.
— Знаешь, — сказала она, — для того, чтобы задать этот вопрос, их отец всегда будет очень занят.
Эразм проводил Балли назад к судку, помог ему забраться в кокпит и сам залез вслед за ним.
— Когда, — спросила обезьяна, — господин Бёрден произносит речь?
— Послезавтра. В пятницу.
— Сколько раз надо лечь спать до пятницы?
— Два, — ответил Балли.
— А вы не знаете, где он будет выступать?
Балли старался не смотреть животному в глаза.
Он знал, что оно не будет попусту тратить время на иронию. Он просунул руку через люк, достал с полки под трапом телефонную книгу и, написав номер телефона и адрес Лондонского зоопарка на листке бумаги, сунул его обезьяне. Она не двинулась.
— А можно ли из этой книги узнать, где живут люди?
Балли кивнул.
— Не затруднит ли вас найти для меня одного человека?
Медленно и отчётливо он назвал Балли первое имя.
Только когда на листке было записано двенадцать адресов и телефонных номеров, примат взял его, не глядя, свернул и аккуратно положил в карман. Потом он поднялся. В руке он всё ещё держал обрез-дробовик. Теперь он поднял его на уровень глаз.
— Там, откуда я приехал, — сказал он, — обычно дарят друг другу подарок. Когда… понимают друг друга.
Эразм взял ружьё в обе руки. Мышцы у его запястий напряглись. С глухими звуками отлетающих болтов, ломающегося лакированного дерева и разрываемых скобок он согнул два коротких цилиндрических ствола к шейке приклада. Потом отложил сломанное оружие на сиденье.
— Я настоятельно прошу вас никому не рассказывать о том, что мы здесь были, — сказал он. — И прошу вас позаботиться, чтобы с миссис Бёрден ничего не случилось в пятницу. После того как мы два раза поспим.
Примат не нашёл в машине «скорой помощи» никого, кроме Александра Боуэна.
— Меня скоро хватятся, — сказал ветеринар. — Начнут искать.
Обезьяна села.
— Никто вас не хватится, — сказала она. — У вас нет друзей.
Неизменное en garde [10] врача уступило место ошеломлённому взгляду. Гораздо сильнее любой угрозы на него подействовала провидческая откровенность обезьяны.
— Это правда, —
— Но у вас может появиться друг.
— Слишком поздно.
Обезьяна достала из кармана тот листок бумаги, который она взяла у Балли, открыла его и показала на нижнюю строчку.
10
Готовность к действию (фр.).
— Вот это место, — сказала она. — Если вы отвезёте меня туда, в этой машине, до восхода солнца, после того как мы поспим два раза. Тогда у вас в будущем может появиться друг.
— Это будет незаконно. Вас разыскивают.
В глазах обезьяны засветился наглый и дерзкий огонёк, узнав который Маделен кивнула бы с пониманием.
— Здесь у вас, — сказала она, — ведь ничего не даётся совсем бесплатно.
Тут произошло удивительное событие. Лицо Александра Боуэна передёрнулось, что было похоже на начало пусть затруднённой и вымученной, но всё же в известном смысле искренней улыбки.
— Я вижу, — сказал он, — что вы уже всерьёз начинаете осваиваться в нашей жизни.
7
Полная луна всегда кружила Маделен голову. Раньше она могла вызвать у неё желание отправиться бродить неизвестно куда, или выпить литр спирта, или же спать с тремя любовниками за одну ночь. Теперь она делала её пронизывающе счастливой.
Она лежала на большой кровати в спальном отсеке фургона Джонни, и каждые пятнадцать минут лунный свет осторожно тормошил её, чтобы она могла убедиться, что Эразм лежит рядом с ней.
Когда она проснулась в десятый раз, его рядом не оказалось.
По другую сторону переборки, в кабине, она различала глубокое дыхание Джонни и Самсона. Даже собака не услышала, как он ушёл.
В последующие минуты у неё случился рецидив болезни — самое настоящее физически ощущаемое падение назад в ту неуверенность, о которой она стала забывать. Вернулись, одна за другой, те стороны её самой, которые, как ей уже начинало казаться в последние месяцы, остались для неё в прошлом: пожирающая ревность, одурманивающая злость, ожесточённая мстительность, пористая жалость к самой себе, кровоточащее тщеславие. Многочисленные маски, которые могло принимать её отвращение к самой себе, сошлись, словно на званый вечер, — чёрный полуночный праздник.
Когда все они собрались, Маделен произнесла перед ними речь, которая была очень короткой, но определённой.
— Он весит сто пятьдесят килограммов, — сказала она. — Я полагаю, что если он любит меня, он может смириться и с вами.
Говорила она беззвучно, закрыв глаза. Теперь она открыла их. Спальный отсек был пуст. Её гости исчезли. Через стеклянный люк внутрь лился голубой конус лунного света.
В луче света появилась тень Эразма.
Не было слышно никаких звуков, Маделен заметила лишь лёгкое движение матраса и одеяла. И он снова оказался рядом.