Женщина из Кентукки
Шрифт:
Грета с удовольствием ела пирог и изредка поглядывала на хозяйку. Чувствовалось, что ей о многом хотелось спросить, но, в отличие от своего мужа, она сдерживалась, лишь изредка задавая малозначительные вопросы. В основном, она внимательно слушала, что говорили гости.
Бен и Бесси разговаривали о простых и повседневных вещах: о погоде, о соседях, о церковном празднике, который скоро наступит, сокрушались о том, что Хетти Мотт и ее сестра снова беременны. Злились, что этот проклятый Айр не хотел сдерживаться, всем понятно,
Женщина внимательно посмотрела на молчавшую во время всего разговора Грету и спросила:
– Ты умеешь шить?
– Да, мэм. Я всегда шью себе сама, – ответила девушка с подчеркнутой независимостью.
Особенно удачно получались у нее вещи из ситца и тонких тканей.
– Я училась этому в… – она на мгновение запнулась. Никто, даже Спенсер, не знал, что она росла и воспитывалась в приюте, – … помогая моей бабушке, – постаралась она закончить так неудачно начатую фразу. – Почему вы спрашиваете меня об этом?
Бесси покраснела и принялась нервно поправлять свои пепельные волосы, которые выбились из пучка на затылке.
– Просто я заметила, что платье тебе великовато, вот я и подумала, что с удовольствием могла бы тебе помочь его ушить. Я не знала, что ты сама рукодельница.
Грета мучительно покраснела. Конечно, Бесси была права, сказав, что платье ей велико. Одежда, явно, была с чужого плеча, и женщина догадалась об этом. Она искоса взглянула на Бена и заметила, что тот сидел мрачный и недовольный. Он был явно раздражен.
Когда старик заговорил, девушка уловила воинственные нотки в его голосе.
– Мы сами знаем, что Грете необходима новая одежда. Я уже запланировал съездить в факторию и купить ей несколько платьев. Ее одежда осталась в Бейкер-Сити. Не было смысла везти сюда зараженную одежду, – солгал он снова.
«О, мой дорогой друг, какой же ты врун», – думала Грета, и слезы благодарности невольно навернулись на ее прекрасные глаза. Она не могла припомнить, чтобы кто-нибудь защищал ее так, как этот пожилой, седой мужчина.
– Я вовсе не хотела задеть твоих чувств, Бен, – поспешно извинилась Бесси. – Мне только хотелось помочь, насколько это возможно.
– Не беспокойся, Бесс, – произнес старик чуть мягче. – Спасибо тебе за вкусный пирог.
– Я хочу объяснить. Дело в том, – печально сказала Бесси, – что я всегда хотела иметь дочку и шить для нее разные вещи. Конечно, Дику хотелось сына. – Она снова тяжело вздохнула. – Да вот только Бог не послал нам ни того, ни другого.
– Я всегда считал, что это несправедливо, что у вас с Диком нет детей. Уверен, вы были бы прекрасными родителями, – постарался утешить ее Бен.
Отправив последний кусок в рот, он улыбнулся Грете и встал.
– Время отправляться, милая. Теперь до фактории подать рукой. Буду надеяться, что ты отличаешься от большинства женщин, и тебе понадобится не так уж много времени, чтобы выбрать в лавке все необходимое.
Бесси
– Как только ты устроишься, Грета, мы позаботимся, чтобы ты познакомилась с местными молодыми людьми, живущими по соседству.
Проводив их до самой реки, она напоследок попросила:
– Как только Стен вернется со Встречи, скажи ему, чтобы он заскочил к нам. Хочу узнать, как там поживают мои братья Вилл и Метью. Ничего о них не слышала целую вечность.
– Обязательно передам, – пообещал Бен. Неожиданно, увидев Дика, выходящего из сарая, он схватил Грету за плечи и поспешил к берегу реки.
– Не хочу с ним встречаться снова, – проворчал он, помогая девушке поудобнее устроиться в каноэ.
На этот раз их путь продлился недолго. Вскоре на изумрудном горизонте замаячило грубое деревянное строение. Старик показал на длинное здание, поясняя, что здесь под одной крышей находятся и лавка, и салун с гостиницей. Ловко направляя суденышко к каменистому берегу, он добавил:
– Мы с тобой зайдем только в лавку. Если судить по количеству лодок, стоящих сейчас у берега, сюда приехало погулять в салуне немало охотников. Я не хочу, чтобы пьяные парни увидели тебя. Эти озорники того и гляди, увяжутся за нами до самого дома.
Когда он взял Грету за руку и помог выйти на берег, она робко спросила:
– А кому принадлежит это? – Она заметила мужчину, который выходил из приземистого здания, на ходу застегивая штаны. – Слишком большой дом, чтобы его использовать под уборную. Здесь кто-нибудь живет?
Бен посмотрел на нее, нахмурившись, и, замявшись, попытался объяснить:
– Здесь спят женщины из салуна.
Девушка удивилась, впервые услышав о существовании подобных женщин. Заметив мужчину, который входил в дом, она поинтересовалась:
– Это замужние женщины?
– О, нет, – Бен схватил ее за руку и потянул прочь. Девушка бросила на него недоумевающий взгляд, удивляясь его странной торопливости и нервному тону. Но так и не успев задать вопроса, она залилась краской смущения. Ей вдруг стало понятно, что именно старик имел в виду. Женщины из салуна, грубо говоря, проститутки.
Ее не волновала тема публичных домов, и она, презрительно хмыкнув, поспешила за Беном в лавку, еще издалека почувствовав запах яблок, свежесваренного кофе, тушеных бобов и кожи.
– Как хорошо здесь пахнет, – сказала Грета, останавливаясь, чтобы привыкнуть к полумраку комнаты после ослепительного солнца улицы.
– Сейчас да, – согласился старик с ироничным смешком. – Но вот если бы ты зашла сюда, примерно так, с месяц назад, когда охотники приносили сюда шкурки, которые им удалось добыть в течение зимы, ты бы этого не сказала. Женщины отказывались заходить в лавку до тех пор, пока Якоб не упаковал их и отправил вниз по реке в Сент Луис.