Женщина, которую нельзя забыть
Шрифт:
Молодожены заказали вкусный ленч, упаковали его и поехали на пикник в Брант-Пойнт. Они любовались яхтами, плывущими по океану, смотрели, как по водной глади скользят любители серфинга. Садилось солнце, и волны, набегающие на берег, были похожи на брызги шампанского.
Каждый вечер, когда они возвращались в дом Каллена, он медленно и нежно раздевал ее и любил до тех пор, пока у нее на глазах не выступали слезы радости.
О да, Марисса была счастлива. Так счастлива, что это ее пугало.
Сколько
— Позволь мне помочь тебе, дорогая, — сказал он и понес ее на кровать. Положил ее на живот, нежно начал массировать ей спину, умеряя боль. Он гладил ее все требовательнее и требовательнее. Потом начал целовать ее, и она уже не могла больше думать ни о чем другом, только о том, как сильно она его любила.
Однажды утром за завтраком Марисса спросила его, когда они поедут навестить его брата. Она сформулировала вопрос аккуратно — не хотела настаивать. Но Каллен облокотился о спинку стула, улыбнулся и начал рассказывать о своих родных.
Он рассказывал ей истории о своих братьях и сестрах, и Марисса весело смеялась. Но в то же время она чувствовала, что он был одинок в годы детства, когда отец таскал их за собой из города в город в погоне за американской мечтой.
— Я, наверно, наскучил тебе своими рассказами, — наконец сказал Каллен.
Импульсивно Марисса схватила его за руку, поднесла ее в губам и поцеловала костяшки пальцев.
— Как ты мог мне наскучить, — мягко возразила она, — разве мне не интересно узнать такие вещи о мужчине, за которого я вышла замуж?
Он посмотрел на нее странным взглядом, и Марисса пожалела о своих словах, потому что неизвестно, что он мог в них заподозрить. Она неспешно добавила, что ей всегда было интересно узнавать подробности из жизни людей. Он опять посмотрел на нее и сказал, что так обычно поступают хорошие адвокаты. Они оба рассмеялись, и тучи рассеялись.
Однажды ночью, лежа в его объятиях, успокоенная вздохами ветра и шорохом моря за окном, Марисса рассказала Каллену о себе. Отца она никогда не знала. Мать она никогда не понимала. Рассказала ему о не слишком изысканном обществе, в котором жила. Поведала о своей первой маленькой победе — она прошла вступительные экзамены в университет, хотя мать была уверена, что ее не примут.
Каллен лежал так тихо, что Марисса испугалась. Зачем она говорила ему всю эту чушь? Пока она лежала и недоумевала, что заставило рассказать ему все это, он неожиданно лег на нее и начал целовать. Каллен целовал
— Ты чудесная, — мягко сказал он. — Чудесная. И я… А я…
Она ждала продолжения. Ее сердце тревожно билось.
— А ты? — прошептала она наконец, проведя пальцем по его лицу.
— А я, — наконец сказал он, — не хочу уезжать отсюда завтра… Но нам нужно уехать, дорогая. Я бы хотел остаться подольше, но у меня есть одно дело: скоро мне придется вести процесс.
Почему ей хотелось плакать?
— Конечно, — весело сказала она. — Я понимаю.
Каллен снова поцеловал ее.
— В следующий раз мы побудем здесь подольше.
— В следующий раз, — повторила Марисса. И несмотря на то, что он начал ласкать ее, она гадала, будет ли когда-нибудь этот следующий раз или их счастье закончится сразу, как только они отсюда уедут.
И пока они занимались любовью, в ушах Мариссы звучали слова матери.
Ничто не длится вечно. Запомни это, Мэри. Ничто не длится вечно, даже если ты так глупа, что надеешься на обратное.
Пока они ехали до границы штата Массачусетс, Каллен весь изнервничался.
Марисса придумала десятки причин, чтобы изменить планы и вернуться в Бостон. Она тоже не находила себе места.
Хартворд, шестьдесят миль.
Знак промелькнул так быстро, что она еле смогла понять, что там было написано. До Хартворда оставалось шестьдесят миль, а сколько миль было до виноградника Кира? Десять миль? Двадцать?
Марисса посмотрела на него, потом посмотрела на дорогу.
— Тебе понравится Кир. Ну, может, не сразу. Он… И тебе обязательно понравится Кэсси. Она классная.
Марисса кивнула. Спустя пару минут она кашлянула.
— Каллен? Ты уверен, что не хочешь сначала позвонить брату?
— Я уже ему позвонил.
— Да, но ты сказал, что приедешь его навестить и что у тебя есть сюрприз. Я хочу сказать, это твоя семья и тебе лучше знать, но…
— Я знаю, что делаю.
Марисса посмотрела на Каллена. Слова мужа звучали убедительно, но он выглядел, как человек, который идет на прием к дантисту и не верит в анастезию.
Марисса посмотрела на свой живот.
— Думаю, они заметят сразу.
Каллен подумал, что теперь его очередь засмеяться, но не стал этого делать. С чего он взял, что идея посетить Кира замечательна?
— Да, — сказал он, — заметят. Он сразу поймет, и достаточно быстро, что у меня есть причина приехать к нему с беременной женщиной на буксире.
— Вообще-то, я не «на буксире», — ледяным голосом сказала Марисса.
— Это просто оборот речи.