Женщина нашего времени

Томас Рози

— Девушка умерла. Они сказали тебе?

Она кивнула.

— Да.

— Я вел машину. Так сказали полицейские. Я не помню этого. Только то, что было после.

Харриет ничего не сказала, потому что она не могла думать ни о чем. Она видела Линду, катающуюся на каруселях на волноломе, и этот образ стал как-то сливаться с мисс Гетц, когда маленькая девочка с лентами в волосах размахивала рукой с резной, позолоченной лошадки.

Каспар сказал:

— Мне жаль… — Но не закончил.

Харриет знала,

что его жалость относится к бесконечному оптимизму яркого окружающего мира, но не имеет отношения к Каспару в госпитале. Она сидела, наклонив голову и бесполезно держа его руку.

Каспар, прервав молчание, сказал:

— Я не хотел бы, чтобы ты приезжала сюда среди ночи. Я дал им свой номер телефона. Это был единственный номер, который я мог вспомнить.

— Вернон привез меня. Я приехала бы все равно, хотел бы ты этого или нет.

— Ты поедешь к Линде?

— Да.

— Тебе нужно лететь в Лондон, но, если сможешь, встреться до этого с Линдой.

Харриет поняла, что ей дают отставку. Она не чувствовала ответственности за Каспара за все месяцы, что они были вместе. Он не подпустил ее достаточно близко для того, чтобы она страдала вместе с ним, и в этот момент она отчетливо поняла, что он никогда бы этого и не сделал.

Их отношения были более голливудскими, чем она это себе представляла. Вершина волны должна была двигаться в орбите славы, а ее впадина должна быть отброшена, так как притворялись, что ее не существует.

Юристы Каспара, его агенты и все остальные сомкнут свои профессиональные шеренги вокруг него. Теперь Харриет здесь нечего было делать. В госпитальной палате не было окна, но Харриет знала, что на улице уже светло, как днем. Последняя ночь.

Лицо Каспара было цвета камня, за исключением лилово-синих пятен синяков.

— Встреться с Линдой до отъезда домой, — повторил он. — Сделай так, чтобы она не узнала, что я кого-то убил, понимаешь?

«Она узнает достаточно быстро», — подумала Харриет.

— Я скажу ей, что ты получил травму, но не сильную. Она захочет прийти и посмотреть на тебя. Что ей сказать?

Каспар поднял их соединенные руки, однако не смог справиться с их весом, и они упали вновь. Это означало: «Когда она посмотрит на меня, что она увидит?»

— Есть ли еще что-то, что я могла бы сделать, Каспар?

— Попроси Вернона зайти.

Харриет встала, наклонилась над ним, чтобы поцеловать неповрежденную сторону его лица. Она колебалась, потому что хотела дать больше, но Каспар смотрел в сторону, стараясь освободить ее даже от этой ничтожной обязанности. Она смогла только приложить свою щеку к его лбу.

— Если ты нуждаешься во мне, — прошептала она.

Каспар не ответил.

Харриет снова выпрямилась и пошла к двери. Каспар лежал среди подушек. Он уменьшился, стало меньше жизни. Она вспомнила,

что когда она впервые увидела его в Литтл-Шелли, на его фоне казался меньше Мартин Лендуит.

— Если ты нуждаешься во мне, — повторила Харриет, но сейчас это был уже рефрен.

Она вышла и кивнула Вернону, который стоял, прислонившись к противоположной стене коридора. Ожидая, она слышала инструкции Каспара по мобилизации юристов и агентов.

Харриет и Вернон повторили свой путь по коридору и затем через зал ожидания. Когда они подошли к стеклянной двери, которая открылась перед ними навстречу утреннему свету, Харриет заметила двух человек, идущих в ту же сторону, что и они.

Они шли очень медленно, и Харриет увидела, что это было из-за того, что женщина плакала, а мужчина поддерживал ее. Он был толстым, в спортивной рубашке, которая слишком плотно обтягивала его. Слезы женщины незаметно капали на ее розовую блузку. Хотя ей и незачем было выяснять, кто это, Харриет была уверена, что это мистер и миссис Гетц.

Автоматические двери раскрылись, и Харриет с Верноном вышли в яркий наступивший день.

— Линда сейчас спустится, — сообщила Харриет секретарь Клэр.

Харриет сидела среди плиссированных подушек в мраморной прохладе и ждала. Линда медленно спустилась по ступенькам. Ее глаза казались темными на бледном лице. Харриет подошла обнять ее, однако Линда только приняла объятия, не ответив на них.

— Давайте выйдем на улицу, — предложила Линда.

Было уже позднее утро, потому что Харриет пришлось провести длительные переговоры с секретарем, чтобы получить разрешение увидеть Линду.

Солнце пекло им головы, а они шли через безукоризненно чистую лужайку, мимо зеркального бассейна и цветочных газонов, оттененных темными колоннами кипарисов. Кто-то, то ли мать, то ли секретарь, уже сообщили Линде новости.

— Скажите, как он выглядит? — спросила она тихим монотонным голосом.

Харриет рассказала ей с тем оптимизмом, на который сейчас была способна. Линда пристально смотрела в сторону теннисного корта.

— Он не умрет?

Харриет остановилась, повернулась, встала перед ней и взяла ее руку.

— Нет. Я обещаю, что он не умрет.

Наконец, Линда, не мигая, посмотрела на нее.

— Он был пьяным в автомобиле?

Ложь и полуправда нейтрализовали друг друга у нее в голове, пока она не ответила:

— Да, был.

— Почему вас не было с ним?

— Я собиралась в Лондон сегодня утром. Я рано уехала домой. Наверное, я должна была остаться с ним.

— Другая девушка осталась, — сказала Линда тем же тихим голосом.

Клэр, должно быть, сказала ей. «Лучше бы она знала все», — подумала Харриет, — чем получала искаженную правду.