Женщина нашего времени
Шрифт:
— Я тоже так уговариваю себя, — заметила Харриет.
— Хорошо. Вы должны решить, как использовать ваши деньги и саму себя. Решайте, как использовать то, что у вас есть. Если вас волнуют такие немодные понятия, как доброта или мораль, то вы можете сказать себе, что, вероятно, богатому человеку легче быть хорошим, чем бедному. И после этого решайте практические вопросы.
— Это звучит слишком уж откровенно.
Они обе рассмеялись.
— Вы же знаете, что это можно сделать.
— Что это?
— То, что вы хотите. Вы целеустремленный человек. Вы не распыляете своей энергии, как
— Никаких эпилогов.
— Ладно, — Элисон подняла руки, сдаваясь. — А я, я делаю программу, возможно, вполне приличную программу, потом я приезжаю сюда, обрабатываю кусты, которые я посадила прошлой весной, готовлю для всей компании завтрак и вовлекаюсь в дискуссию по поводу государственных расходов, одну из тех бесплодных дискуссий, которая начинается только тогда, когда все выпьют слишком много. Это не тот путь, который ведет прямо в кресло генерального директора, не так ли? А вы, Харриет, вы серьезны и представительны.
— Спасибо, — сухо произнесла Харриет, — но вы счастливы на этом пути, даже если он и не ведет в нужное кресло?
Элисон на секунду задумалась и согласилась:
— Да.
— Я это вижу. В то время, как я даже не помню, с какого времени я не задумывалась о счастье.
— Полагаю, вы еще будете.
— Я уверена, что буду. У меня сейчас масса времени.
Харриет встала со своего места и подошла к Элисон, вокруг которой после приготовления еды остались очистки и отходы. Она уперлась локтями о спинку виндзорского кресла и внимательно посмотрела в лицо Элисон.
— Давая наши различные характеристики, просто определить, кто из нас приятнее.
Элисон возмущенно пожала плечами:
— Приятнее. Если вы намерены использовать такие ласковые понятия, как приятный, то я не думаю, что нас с вами можно ими оценивать. Мы не приятные, потому что мы занятые, жадные, озабоченные, любознательные и требовательные. И, в любом случае, почему вы должны оценивать, чего в одной из нас больше, чем в другой? Чтобы показать свою конкурентоспособность? Вы, вероятно, были ужасной сестрой.
— Бедная Лиза, — каясь, согласилась Харриет. — Я думаю, что да. Не удивительно, что она решила голосовать против меня.
Осознание этого опоздало, смягчив воспоминания. Харриет улыбалась. Она сейчас надеялась, что Лео, в конце концов, сделает ее сестру счастливой.
Элисон отставила приготовленное блюдо в белой фарфоровой миске, украшенное лавровым листом.
— Закончено. Теперь требуется немного постоять.
Она открыла дверцу холодильника, украшенную шестью игрушечными магнитами, и поставила в него блюдо.
— Тут есть еще большой кусок мяса, который просто просится в духовку. Мы можем сходить в паб, пока все это будет готовиться.
— Я не была в пабе много лет.
— Вы не много потеряли, — широко улыбнулась ей Элисон.
Они надели куртки и вместе пошли по темной дорожке.
Воздух пах холодной землей, животными и выдыхаемым ими
Она подняла голову и пошла быстрее, так что Элисон пришлось прибавить шаг, чтобы держаться рядом. Она чувствовала себя лучше, как будто болезнь наконец отреагировала на лечение.
Они прошли под фонарем на углу мимо телефонной будки с двумя хихикающими девочками-подростками и направились дальше по единственной улице деревни к пабу.
Яркие желтые огни, отражающиеся в бутылках, заставили их обеих заморгать. Здесь был камин с горящими углями, облицованный кафелем, мишень для игры в метание стрел в одном углу, две или три группы нелюбопытных людей и толстый мужчина, протирающий стаканы за стойкой бара.
Было очень уютно и обыденно. Запахи пива, побелки и карболки были знакомыми и успокаивающими. Хозяин паба весело приветствовал Элисон. Они сели недалеко от огня со своей выпивкой.
— Приятное место, — оглядываясь вокруг, похвалила Харриет.
Стрелы ударялись о мишень за их спинами.
— Опять приятное? — спросила Элисон.
Харриет отхлебнула виски.
— Да. Безопасно и удобно. Мне нравится здесь.
Из какого-то чужого места деревня вдруг превратилась в домашнюю. Казалось, что они были значительно дальше от Лондона, чем в двух часах, которые им понадобились, чтобы приехать сюда по загруженным дорогам в пятницу вечером. Они сидели со вторыми стаканами, когда один из метателей стрел прошел через комнату и наклонился над плечом Элисон.
— Вы играете сегодня, Элисон?
— Да, я дам вам игру.
Харриет с недоверием посмотрела на нее.
— Харриет, хотите сыграть?
— Я не играла в стрелы в пабе со студенческих времен.
— Дорогая, пойдемте. Мы сыграем двое на двое.
Они пошли за молодым человеком через бар. У него были соломенные волосы и крупные руки.
— Ты не привезла свою толпу на этот уик-энд, Эл? — спросил кто-то.
— На этот — нет. А это Харриет, — ответила Элисон.
Харриет пожала руки Джеффу, Рону, Кенни и Лиз. Никто из них не пялил на нее глаз. Рон или, возможно, Джефф вложил свою стрелу в ее руку.
Харриет поставила носки ботинок к линии на резиновом коврике и сосредоточенно прицелилась.
— Предупреждаю вас, — тихо произнесла она.
Стрела вообще не попала в доску и повисла в углу пробкового щита.
— У вас не хватает практики, — сказала ей Элисон.
Они проиграли игру, хотя Харриет загорелась соревнованием и после этого сумела попасть в доску.
— Нам пора идти, — заметила Элисон. — Обед в духовке.
— Я только взялась за дело.
— Она тоже, — Джефф и Рон подбодрили ее. — Вам надо было попить чая перед тем, как идти сюда, Эл.