Женщина – не мужчина
Шрифт:
Насер улыбнулся:
– Завидую. Я всегда учился не ахти.
Дейа пристально посмотрела на него.
– Тебе не нравится?
– Что не нравится?
– Что я хочу в колледж.
– Нет. Почему мне это должно не нравиться?
Дейа вглядывалась в лицо Насера и никак не могла решить, верить ему или нет. Может, он только притворяется, что не против колледжа, чтобы она подумала, будто бы он не такой, как предыдущие женихи, – более прогрессивный. Может, он говорит ей именно то, что, по его мнению, она хочет услышать.
Дейа выпрямилась на стуле. Не отвечая на вопрос Насера, она, в свою очередь, поинтересовалась:
– А почему ты
– Учеба мне никогда особо не нравилась, – ответил он. – Но родители настояли, чтобы после колледжа я поступил в медицинский. Хотят, чтобы я стал врачом.
– А ты хочешь стать врачом?
Насер засмеялся:
– Не очень. Я бы лучше семейным бизнесом занимался. Может, и собственное дело когда-нибудь открыл бы.
– А ты родителям это говорил?
– А как же. Но они заявили, что я должен выучиться – если не на врача, то хотя бы на инженера или на юриста.
Дейа во все глаза смотрела на него. Во время подобных посиделок она не испытывала ничего, кроме злости и раздражения. Один жених только и рассказывал, сколько денег зашибает у себя на заправке; другой устроил допрос с пристрастием: как она учится, готова ли сидеть дома и воспитывать детей, согласна ли носить хиджаб постоянно, а не только в школу?
У Дейи тоже было что спросить. Как ты будешь обращаться со мной, если мы поженимся? Дашь ли мне осуществить мои мечты? Или запрешь дома одну с детьми, а сам будешь пропадать на работе? Будешь ли ты любить меня? Считать своей собственностью? Бить? Она могла бы сказать все это вслух, но знала, что услышит в ответ лишь то, что жаждет услышать. Если хочешь понять человека, надо не слушать слова, которые он произносит, а вглядеться в него попристальней.
– Почему ты так на меня смотришь? – спросил Насер.
– Да я просто… – Она опустила взгляд на собственные пальцы. – Меня удивляет, что родители заставили тебя пойти учиться. Я думала, они дают тебе свободу выбора.
– С чего ты взяла?
– Ну как же. – Она посмотрела ему в глаза. – Ты ведь мужчина.
Во взгляде Насера мелькнуло любопытство.
– Ты правда так думаешь? Если я мужчина, то могу делать что хочу?
– Так устроен мир, в котором мы живем.
Он подался вперед, опершись на стол. Никогда еще Дейа не оказывалась так близко к мужчине. Она откинулась на спинку стула и крепче зажала ладони между колен.
– Чудная ты, – сказал Насер.
Дейа почувствовала, что краснеет, и отвела глаза.
– Только при моей бабушке этого не говори.
– Почему? Я в хорошем смысле.
– Она ничего хорошего в этом не видит.
Повисло молчание. Насер придвинул к себе чашку.
– Ну так что же, – сказал он, отхлебнув чаю. – Как ты представляешь свое будущее?
– Что?
– Чего ты хочешь от жизни, Дейа Раад?
Дейа невольно рассмеялась. Как будто имеет какое-то значение, чего она хочет. Как будто от нее хоть что-то зависит… Будь ее воля, она отложила бы замужество лет на десять. Подала бы документы на зарубежную стажировку, собрала вещи и уехала в Европу – в Оксфорд, например – и сидела бы целыми днями в кафе и библиотеках с книжкой в одной руке и ручкой в другой. Стала бы писательницей, помогала бы людям постигать мир с помощью придуманных ею историй… Но от нее не зависело абсолютно ничего. Дед с бабкой запрещали даже думать о колледже до замужества, а Дейа не хотела с ними ссориться – ведь тогда она на всю арабскую общину прослывет невесть кем. Что она будет делать, если с ней перестанут
– Я просто хочу быть счастливой, – сказала она Насеру. – Вот и все.
– Ну, это дело нехитрое.
– Неужели? – Она снова посмотрела ему в глаза. – Тогда как так получается, что я ни одного счастливого человека не видела?
– Да наверняка видела. Взять, к примеру, твоих дедушку и бабушку – они же счастливы.
Дейа с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.
– Тета целыми днями жалуется на жизнь: мол, дети ее бросили, – а сидо [2] и дома-то почти не бывает. Поверь мне. Они несчастные люди.
2
Дедушка
Насер покачал головой:
– Может, ты слишком строго судишь?
– Да разве? Вот твои родители – они счастливы?
– Конечно, счастливы.
– И любят друг друга?
– Конечно, любят! Они женаты больше тридцати лет.
– Это ни о чем не говорит, – хмыкнула Дейа. – Мои бабушка с дедушкой женаты больше пятидесяти – и на дух друг друга не переносят.
Насер промолчал. Судя по выражению его лица, Дейин мрачный настрой ему не нравился. Но что еще ей сказать? Солгать, что ли? Хватит с нее и того, что ее заставляют жить жизнью, которой она жить не хочет. Неужели брак должен начинаться со лжи? Тогда чем он кончится?
Наконец Насер откашлялся.
– Знаешь, – проговорил он, – только потому, что ты не видишь счастья в жизни твоих дедушки и бабушки, нельзя утверждать, что они не счастливы. Счастье ведь у каждого свое. Взять мою мать – она превыше всего ценит семью. Она счастлива, потому что у нее есть муж и дети. Но, конечно, семья нужна не каждому. Некоторые не могут без денег, некоторые – без друзей. Все люди разные.
– А тебе что нужно? – осведомилась Дейа.
– В смысле?
– Что тебе нужно для счастья?
Насер закусил губу.
– Финансовая стабильность.
– Деньги?
– Нет, не деньги. – Он помолчал. – Я хочу устроить себе надежную карьеру и жить с комфортом. Может быть, даже на пенсию уйти пораньше.
Дейа поморщилась:
– Работа, деньги – какая разница…
– Может, и так, – согласился Насер, покраснев. – Ну, а ты что ответишь?
– Ничего.
– Это нечестно! Ты должна ответить. Что тебя сделает счастливой?
– Ничего. Меня ничего не сделает счастливой.
Он удивленно моргнул:
– Как это – ничего? Ну хоть что-нибудь-то должно!
Дейа отвернулась к окну. Насер не сводил глаз с ее лица.
– Я не верю в счастье.
– Неправда. Просто ты пока еще его не нашла.
– Нет, это правда.
– Это из-за… – Он запнулся. – Из-за твоих родителей?
Дейа видела, что Насер пытается поймать ее взгляд, но упрямо глазела в окно.
– Нет, – солгала она. – Они тут ни при чем.
– Тогда почему ты не веришь в счастье?
Все равно не поймет, объясняй не объясняй. Дейа повернулась к нему: