Женщина по средам
Шрифт:
– Да не приходилось как-то... Ты уж прости великодушно...
– Ладно, Бог простит... Тут нужны пальцы нежные, трепетные, музыкальные... Вот какие пальцы должны быть у настоящего убийцы...
– Что ты сказал?
– встрепенулся старик.
– Ладно тебе... Что сказал, то и сказал. Курка палец должен касаться почти невесомо... Как дуновение ветерка...
– Да ты прямо поэт!
– усмехнулся старик.
– Спасибо... Представь, что у тебя вместо пальца не это вот полено, а лепесток ромашки... Вот такое должно быть нажатие. Усек? А перекрестие нитей остается на цели. А дыхание остановлено. А сердце должно
– Ну! Так уж и подслеповатым! Я, между прочим, до сих пор без очков обхожусь... Когда уж совсем тонкая работа...
– Остановись, батя! У тебя глаз, как у горного орла? Очень хорошо.
Тверда рука? Совсем прекрасно. А теперь слушай дальше... Главное - не торопиться... Ни в коем случае. Вот увидишь ты, например, в прицеле, что перекрестие нитей легло промежду глаз твоего клиента... Кстати, очень хорошее место для вхождения пули - на затылке образуется дыра с коленку величиной. И ты, конечно, поторопишься нажать курок... Это будет ошибка, может быть твоя последняя ошибка. Усек? Не торопись. Если попадешь в центр его ублюдочного лба, тоже неплохой вариант. И если в рот ему влетит твоя нежная посылка - опять хорошо. Достаточно надежный выстрел. Или в шею войдет... Это даже лучше, потому что в таком случае пуля улетит и ее никто не найдет, понял? Эксперты с ног собьются, а не догадаются - из чего был сделан выстрел, да и выстрел ли...
– Я понял, - проговорил старик, пытаясь сократить наставления и побыстрее перейти к самой стрельбе.
– Торопишься, батя... Не подгоняй... Я должен говорить достаточно долго, чтобы дать тебе возможность привыкнуть к своему положению, к винтовке, к прицелу... К своей будущей роли мстителя и убийцы.
– Понял, - повторил старик, чуть шевельнув желваками - не понравились ему слова Саши.
– Итак, главное - не торопиться. Только нежное, воздушное касание курка. А винтовка сама решит, когда нужно выстрелить.
– Что значит сама?
– удивился старик.
– Именно сама. Она стреляет, а не ты. Усек? Ты ее покупаешь, как покупают бабу... Хотя тебе это, может быть, и незнакомо...
– Знакомо.
– Тем лучше. Ты ее покупаешь. Платишь деньги за патроны. Выбираешь цель, день, час, место... А вот секунду выбирает она. Я понятно выражаюсь?
– Да уж понятней не бывает!
– Ты со мной согласен?
– Полностью. Стрелял я когда-то, неплохо стрелял, - старик повозился на матах, сработанных скорее всего из старых матрацев, выброшенных жильцами, улегся поудобнее, всмотрелся в окуляр оптического прицела.
– Тогда вперед, - и Саша вручил старику новенький, блестящий патрон с острой пулей.
– Ни пуха, батя!
– К черту!
И грохнул выстрел. Старику в прицел хорошо было видно, что выстрел получился не слишком удачным - в молоко, как говорится. Совсем рядом с черным кругом, но все-таки в молоко. И только четвертая пуля вошла в самый центр мишени. Шестая легла рядом, седьмая - между ними.
– Может, хватит?
– спросил Саша.
– Как подумаю, какое добро переводим... Душа содрогается.
– Еще немного, - сказал старик невозмутимо. И вложил
– Батя, - Саша похлопал старика по спине.
– Ты слишком азартный какой-то... Двадцать баксов каждый патрон... А доллар в цене растет...
– Я помню, - сказал старик и опять приник к прицелу.
Дело явно пошло на лад - три последующие пули легли в десятку.
– Вот теперь хватит, - сказал он, поднимаясь и отряхивая колени.
– Да, теперь я спокоен за твоих клиентов. Они будут иметь дело с настоящим мастером. Это всегда приятно. А то как вспомню в каких муках однажды мне студентка зуб рвала... Мы оба с ней чуть не кончились там возле кресла...
Да, батя, а разрывных пуль ты не хочешь купить?
– Не понял?
– живо обернулся старик.
– Пули, говорю, разрывные... Очень удобная штучка, между прочим...
Гораздо надежнее. Голова разлетается, как воздушный шарик от сигареты, представляешь?
– Представляю, - хмуро кивнул старик.
– При надобности и поджечь можно кой-чего... И сама по себе хороша...
Сто долларов штука. Дороговато, но окупается стократно.
– Беру, - сказал старик.
– Десять штук.
– А простых сколько?
– А простых двадцать. Да, двадцать штук, - повторил старик, будто уверился в правильности своих подсчетов.
– С запасом берешь?
– усмехнулся Саша.
– Жизнь продолжается, - старик развел руками в стороны.
– Кто его знает, с чем завтра придется столкнуться...
– Хозяйственный ты мужик.
– Всю жизнь запасался, лишнее приходилось брать... Хлеб, соль, спички, керосин, макароны... Теперь вот и до патронов дело дошло. А завтра, глядишь, и в самом деле пушка понадобится, - невесело усмехнулся старик.
– Ничего, - успокоил его появившийся в дверях Гена.
– Понадобится обращайся. Выручим.
– Неужели пушку достанете?
– Запросто. А заплатишь - и к месту доставим. И цель поразим. И возьмем недорого.
– Но это чуть позже... А сейчас сколько возьмете?
– Как и договаривались... Восемь тысяч.
– Это как?!
– вскинулся старик.
– Смугляночка - пять тысяч? Пять. Десять штук разрывных по сотне...
Тысяча? Итого, шесть. Десять штук простых ты уже использовал? Еще двести.
Двадцать заказал - еще четыреста... Правильно? Всего получается шесть шестьсот.
Глушитель... Тебе ведь нужен глушитель? Нужен. Без него нельзя. А он тянет на тысячу долларов.
– Откуда же еще четыреста?
– возмутился старик.
– А за науку? А использование помещения?
– Саша с улыбкой обвел взглядом тир.
– А машина, бензин, водительские услуги...
– Хватит, - остановил его старик.
– Договорились.
***
Вроде, все получилось, все состоялось. Старик сидел у окна в плацкартном вагоне поезда и неотрывно смотрел на проносящиеся мимо слабые огоньки полустанков, деревень, отдельных вросших в землю домиков, время от времени возникающих в синих сумерках. Вспоминая столь долгий сегодняшний день, он содрогался, только сейчас сознавая ту опасность, которой подвергался едва ли не на каждом шагу. Какие силы или какое отчаяние заставили его подняться в крытый кузов грузовика? Откуда взялась отвага, чтобы в пустынном месте сесть в машину к незнакомым людям, занимающимся к тому же преступным промыслом - торговле оружием? А подвал?