Женщина приручает лаской, мужчина - терпением
Шрифт:
— Тинки! — прохрипел я.
Нужно быстрее убрать Грейнджер с моих глаз, пока я что-нибудь не сделал. Кажется, придется попринимать успокоительную настойку. Что-то легко у нее получается выводить меня из себя.
Домовая тут же материализовалась.
— Проводи мисс Грейнджер в комнату, — сказал и отвернулся.
Несмотря на этот неприятный, обличительный момент, который разбередил старую, засохшую, зарубцевавшуюся рану, я был все равно доволен. Хотя и прикрыл свою радость от девчонки раздражением. Вспышка гнева, или что там заставило
Что ж… не все потеряно. Я верну тебя, настоящая Гермиона Грейнджер.
***
Вечером я отправился в Министерство: нужно было закончить дела. Приказав эльфихе хорошенько накормить девушку и вообще следить за ней и выполнять все желания, я спокойно ушел из дома.
Вернулся поздней ночью. Не хотелось уже ни есть, ни пить, а только спать: устал, как собака.
Тинки тут же появилась и начала пищать, что сейчас же разогреет ужин и нальет теплую ванну. С этой домовой иногда невозможно спорить. Пока поглощал простые, но вкусные кулинарные шедевры рук моей слуги, поинтересовался состоянием и поведением нашей новой сожительницы.
— Мисс почти совсем ничего не ела, — тут же наябедничала эльфиха.
Я усмехнулся. Вот право, иногда Тинки напоминала мне заботливую мамочку.
— А так, сэр, девушка просидела весь вечер у себя в комнате. Совсем не выходила: едва уговорила спуститься в столовую поужинать.
Мне это не понравилось: неужели даже не захотела осмотреть новый дом? Я скорее бы обрадовался известию, что девчонка попыталась сбежать…
— Она… — домовая замолчала, но полуфразе. Как будто думала, стоит ли говорить дальше.
— Продолжай, — неприятно засосало под ложечкой…
— Она весь вечер проплакала. Тинки слышала.
Я молчал. А что мне на это ответить? Плакала… замечательно. Значит, еще может что-то чувствовать…
***
После теплой, расслабляющей ванны я, обернув бедра полотенцем, зашел в спальню: кровать была уже расстелена заботливой домовой.
Растянувшись на свежих простынях, я думал о том, что буду делать завтра. Нужно придумать Грейнджер занятие, чтобы она хоть немного отвлеклась… Раз девушке по-прежнему нравятся книги, отведу ее в свою личную библиотеку: мои владения дадут фору даже библиотеке в Малфой-Мэноре.
Погружаясь в приятную дремоту, я даже и не заметил, как скрипнула дверь, не услышал легких шагов…
Совсем потерял хватку. Расслабился.
Опомнился только, когда сквозь навалившийся сон почувствовал жаркие ладони на своем теле. Разлепив глаза, понял, что со мной в кровати лежит Гермиона. Гладит, целует, прижимается своими обнаженными прелестями. Я тут же завелся: тело пришло в себя быстрее, чем разум. Тут же обвил руками, прижал к себе, поглаживая вдоль позвоночника. Одной ладонью сжал упругую ягодицу, а второй накрыл аккуратную грудь. Было так сладостно, так уютно…
Но
Казалось бы, вот она… Грейнджер. Сама пришла, по своей воле. И так страстно, так настойчиво льнет ко мне. Бери и наслаждайся.
Но это же не то, что я хотел. Я же не собирался превращать Гермиону в свою личную секс-игрушку. Я не хотел проводить ночи с той, кто по-прежнему мечтает о другом. Я собирался вернуть уважение, завоевать ее доверие и, возможно, когда-нибудь заслужить настоящее чувство… Любовь… Даже такому сухарю, как я, она нужна.
Я практически спихнул с себя девушку.
— Нет, — спокойно сказал я. В темноте не видно было лица, но, думаю, она удивилась.
Молчание. Ее рваный выдох.
— Господин не желает меня сегодня? — отчужденно спросил ее темный силуэт в нескольких миллиметрах от меня.
Еще как желаю! Не будь я таким сентиментальным придурком, уже вовсю бы развлекался и упивался ее юностью, красотой и наигранной страстью.
Но я не мог себе этого позволить.
— Ни сегодня, ни завтра, ни после завтра… Я хочу, чтобы ты сама ко мне пришла, — взяв себя в руки, выдохнул в темноту и наклонился к ней, провел пальцами по мягкой щечке. — Сама. По своей воле и по своему желанию. А не потому что ты решила, будто я выкупил тебя у мадам Харрис, дабы сделать своей личной… шлюхой.
Все же пришлось сказать эту грубость.
Гермиона накрыла мою руку ладошкой.
— Я сама пришла, — тихий ответ.
Я бы хотел в это поверить, но знал, что это ложь. Не понимал, что ею движет, зачем она притащилась, зачем так настойчиво пытается завершить начатое.
— Не верю, — тихо выдохнул и, не удержавшись, коснулся ее нежных губ едва осязаемым поцелуем.
Быть нежным и сдержанным не так уж и тяжело.
— Это правда.
Ну, хоть где-то промелькнуло гриффиндорское упрямство.
— Значит, позволишь проникнуть в свои мысли, чтобы я был уверен? — хитрый ход, но по-другому Гермиона не признает свое поражение.
Молчит. Знает, что я увижу в ее мыслях что угодно, но только не искреннее желание этой ночи.
— Иди спать, Гермиона, — погладил ее плечико, почувствовал, как девушка вздрогнула. И только сейчас понял, что впервые назвал ее по имени.
— Сэр, зачем я вам тогда? — мне показалось, что в голосе промелькнули сдерживаемые, непролитые слезы.
Что ответить?
Знаешь, Гермиона, мне просто надоело, что тебя имеют все кому не лень, а ты с такой наигранной охотой это позволяешь?! Или… знаешь, Грейнджер, я тут просто понял вдруг, что ты мне стала небезразлична, и вот захотелось тебя завоевать, но, находясь вдали друг от друга, будет тяжеловато это осуществить. Вот и забрал сюда…
Не поймет. Не поверит.
Да и мне еще не время во всем признаваться. Пусть считает это все прихотью прожженного Пожирателя.
— Иди спать, я устал, — так и не удостоив ее вопрос ответом, сказал тоном, не терпящим возражений.