Женщина приручает лаской, мужчина - терпением

Svetarinara

Несмотря на волну злости, я понял, что другого приглашения мне и не требовалось. Навалившись на девушку всем телом, прижал ее к кровати и грубо ворвался внутрь. Грейнджер тут же обвила меня руками за плечи, а ногами за бедра и начала осыпать поцелуями подбородок, будто стараясь расслабить, остудить мою агрессию. Но я был зол… скорее на себя, чем на нее. За свою несдержанность. За то, что поддался этой соблазнительнице. За то, что позабыл свои принципы.

Я бешено двигал бедрами, врываясь в податливое лоно. Уже находясь на пике болезненного удовольствия, вдруг зло прошипел

в расслабленное лицо Грейнджер:

— Что, мисс Грейнджер, вы всем даете себя так трахать?

Она лишь улыбнулась и накрыла указательным пальцем мои губы, будто призывая к молчанию.

И тут я кончил, сжимая девушку в своих объятиях, уткнувшись носом где-то над плечом. И на несколько минут выпал из реальности, пытаясь совладать с фейерверками в моей голове.

Придя в себя, я осознал, что она по-прежнему аккуратно, мягко поглаживает мои плечи и спину своими ладошками, будто помогая расслабить напрягшиеся мышцы.

Для меня это было перебором. Стараясь не смотреть на обнаженную Грейнджер, которая вновь из соблазнительницы превратилась в студентку, я быстро слез с нее и с кровати.

Привычная маска опять прочно сидела на моем лице. Не спеша я собирался, методично застегивая все пуговички. Когда я был полностью готов, все же не выдержал и бросил взгляд на кровать: девушка лежала на боку, спиной ко мне, поджав коленки к животу. Она казалась такой хрупкой, даже можно было различить каждый позвонок. Как фарфоровая кукла.

Тихо подошел к кровати и высыпал на тумбочку щедрые чаевые. Конечно, Люциус оплатил ночь для всех гостей, но я всегда благодарил своих продажных любовниц. Знал, что за эти деньги они могут позволить себе маленькие радости.

Гермиона даже не вздрогнула от звука падающих монет.

Я опять окинул девушку взглядом и все же сделал еще один шаг к кровати, и заглянул ей за плечо: она тихонько лежала, уставившись в стену немигающим взглядом, а из наружного уголка глаза катилась одинокая слезинка…

Подавив в себе чувство, очень похожее на жалость и сожаление, резко развернулся и стремительно вышел из спальни Гермионы Грейнджер.

Меня вдруг охватила такая усталость и осознание правоты мадам Харрис: я на самом деле почувствовал себя не клиентом, который заплатил деньги за пропуск в рай, а мужчиной, с которым занимались любовью. Я почувствовал себя нужным и желанным…

Что со мной сделали эти чертовы женщины?!

========== Глава 3.
– Вторая ночь. ==========

Прошел месяц.

Целый месяц я не мог выбросить из головы Гермиону Грейнджер.

Перед глазами постоянно стоял ее невинно-соблазнительный образ, по ночам снились пошлые картины, полные громких стонов и ритмичных движений. По утрам я просыпался возбужденным. Как прыщавый юнец, вот честное слово!

Я напридумывал себе такого, что самому было стыдно от своих бредовых идей. Почему Грейнджер с такой готовностью приняла меня в свои объятия? Ни одна проститутка еще не вызывала во мне такой бури эмоций. Что там, я их лиц не мог даже вспомнить на следующее утро.

А вдруг она на самом деле ко мне что-то испытывала?

Вдруг была влюблена? Еще тогда, в мирное время. Ведь случается такое: юные особы влюбляются в своих взрослых, умудренных опытом учителей. Это, конечно, всегда осуждается общественностью, но сердцу не прикажешь.

А вдруг…

Потом мысли понеслись дальше…

Как она ведет себя с другими мужчинами?

Целый месяц я изводил себя этим вопросом и в итоге пришел к одному выводу: я должен это узнать. Иначе окончательно свихнусь. Но не в замочную скважину же мне подсматривать за ней во время секса?! В итоге, я нашел своим извращенным мозгом Пожирателя единственное приемлемое решение.

Люциус с довольным видом принял мое предложение наведаться в Дом Терпимости и устроить групповушку с девушкой, которая мне досталась на мальчишнике Драко. Я снисходительно заметил, что это Гермиона Грейнджер: глаза Люциуса возбужденно блеснули. Видно, он вдвойне обрадовался возможности отыметь девчонку, ставившую его драгоценного сыночка в школьные годы в неловкие ситуации из-за превосходства в учебе и своих способностей, которые, нужно быть честным, намного превосходили способности чистокровного парня. Я опять испытал подобие жалости к гриффиндорке и ощущение, что я натворил нечто ужасное. Пришлось быстренько заткнуть свою взбунтовавшуюся совесть.

Мадам Харрис радушно встретила нас в своем заведении и с самой очаровательной улыбочкой выслушала, кого именно мы хотим для своего развлечения. Я пытался себя убедить, что в ее взгляде не было огонька злорадства и удовлетворения.

А к черту! В конце концов, Грейнджер теперь обычная проститутка. Уверен, ей и не такие компании приходилось обслуживать. Ведь так?

Мы оказались в уже знакомой мне комнате: камин опять по-домашнему потрескивал, мягкий диван манил, а огромная кровать напоминала мою прошлую несдержанность и грубость. Из комнаты исчез стул, на котором Грейнджер устроила для меня незабываемый стриптиз, зато появился небольшой кофейный столик с алкогольными напитками на любой вкус.

Люциус снисходительно осмотрел апартаменты и направился к диванчику, на ходу сбрасывая мантию. Развалившись, он расстегнул пару пуговичек на светлой рубашке. Малфой выглядел расслабленным и спокойным. А вот я почему-то нервничал, хотя внешне оставался холодным и сдержанным. Я устроился с другой стороны дивана, опершись локтем о подлокотник.

Спустя несколько долгих минут дверь приоткрылась, и в комнату вошла она.

Я с жадностью смотрел на новый, вызывающий образ девчонки. Точнее сегодня это был образ страстной женщины. Каштановые локоны были выпрямлены и мягко падали на плечи, доходя до локтей — видно, не обошлось без магии. Яркий, броский макияж, алые губы казались еще больше и еще соблазнительнее. Мой взгляд скользнул дальше: я услышал, как Люциус удовлетворенно выдохнул рядом. Тоже оценил. На Грейнджер был алый корсет, затянутый до предела, приподнимающий соблазнительную грудь и делающий талию еще тоньше. Точно такого же цвета кружевные трусики, черные чулки и алые босоножки на невероятно высокой танкетке с аккуратным ремешком на тонкой лодыжке.