Женщина с берега
Шрифт:
Однако в этот день лес и в самом деле был каким-то странным. В нем было что-то такое, чего она раньше не замечала, — какое-то напряженное, ищущее беспокойство. С озера доносился жалобный крик гагары, но к этому пастушки давно уже привыкли.
Она остановилась и прислушалась. Издали доносился голос Бритты, зовущей овец, только слышно было, как на верхушке дерева обломилась веточка и упала, прошелестев среди еловой хвои. Внезапно ее охватила такая всепоглощающая грусть, какая могла быть только у почивших много столетий
Девственницы из Варгабю?
Нет, что за чушь, ведь теперь был день, просто на нее действовал этот темный, меланхоличный лес и собственное одиночество.
Но ведь она давно уже привыкла к этому…
Она услышала сердитый крик Бритты:
— Кайса! Они здесь! Я нашла овец! Чары мгновенно рассеялись. И Кайса с облегчением побежала на крик подруги.
На полпути она встретила красавицу Кьерстин.
— Мать беспокоится за вас, — сказала Кьерстин. — Бритта давно уже ушла из дома…
— Да, это все из-за меня, — ответила Кайса. — Я растеряла всех овец.
— И телят. Они уже пришли домой.
— Я знаю, — сказала Кайса, испытывая угрызения совести. — Ты видела коров?
— Да, они лежат на поляне. Но их нельзя оставлять так долго одних.
— Не пойдешь ли ты туда, чтобы присмотреть за ними?
— Ладно, схожу.
Остановившись, Кьерстин добавила:
— Знаешь, Кайса, у меня такое ощущение… такое странное ощущение, будто в лесу есть люди. Или… Она замолчала, и Кайса докончила ее мысль:
— Или это вовсе не люди, ты хочешь сказать?
— Вот именно! Это я и имела в виду. Мне страшно, Кайса. Я не знаю, смогу ли я остаться одна с коровами.
— Ладно, ступай к Бритте, я сама присмотрю за коровами. Она сейчас на склоне холма, я только что слышала ее голос. Не думаю, чтобы она теперь была слишком расположена ко мне, так что я с удовольствием поменяюсь с тобой местами.
Кьерстин улыбнулась, но это была испуганная, дрожащая улыбка. И они разошлись в разные стороны.
Вскоре Кайса опять остановилась. Снова у нее возникло такое же чувство, и оно было таким сильным, что ей чуть не стало дурно.
«Что случилось с лесом? — испуганно подумала она. — Это непонятное раздражение, этот гнев!»
С трудом стряхнув с себя это наваждение, она побежала к коровам.
Они скакали от Рота по направлению к Клиттену, и перед ними расстилались сплошные дремучие леса. Изредка им попадались и пастбища, но они были пустыми и безлюдными, поскольку здесь недавно свирепствовала эпидемия.
Они скакали среди величественных сосен. Лес был светлым, хорошо просматривалась дорога, сплошь покрытая белым оленьим мхом.
Поскольку Дидерик Сверд и господин Натан считали для себя унизительным везти старуху, Хавгрим посадил ее к себе на коня. Дидерик решил, что они очень
Барбро была костлявой и угловатой, но Хавгрим, как обычно, не сказал ни слова.
Они ехали впереди, поскольку Барбро указывала всем дорогу. Она делала это совершенно непринужденно и уверенно: вела их мимо отвратительных болот и обрывов, через ручьи и непроходимую чащу леса. Они видели огромные утесы с одинокими соснами на вершине, выжженные пожаром склоны, на которых остались только пни… В самом деле, природа к северу от Эстердала была весьма разнообразной.
Но среди дня, уже приближаясь к Херьедалену, старуха стала проявлять беспокойство. Они скакали теперь по поляне, заросшей кустарником, и дневной свет вдруг стал каким-то тусклым, словно набежали облака или по земле пополз туман, заволакивая все вокруг.
— В чем дело, женщина? — более сурово, чем ему самому хотелось бы, спросил Дидерик, — мы заблудились?
— Нет, Господь тому свидетель, — сердито ответила она. — Я много раз ходила по этой дороге, когда пасла скот. Эта дорога ведет туда, куда вам не следует ходить.
— Не следует? — сказал Дидерик. — Это не мы боимся ее, это твой хозяин отговаривал нас ехать по ней.
— И правильно делал. Я знаю об этом больше, чем он, несмотря на то, что «те самые» никогда не приставали ко мне.
Священник фыркнул.
— Хорошо, так что же в таком случае беспокоит тебя? — спросил Дидерик у женщины.
— Я веду вас по верному пути, я это знаю, да иначе и быть не может, потому что на много миль в округе здесь нет других тропинок. Но я не узнаю эту местность! Вон того большого камня здесь раньше не было. А тропинка, по которой мы ехали все это время, что от нее осталось? Она куда-то подевалась!
— Она раздвоилась примерно три четверти часа назад, — сказал Хавгрим.
Она изумленно посмотрела на него.
— Раздвоилась? — спросила она. — Я этого не заметила. Этого не может быть. Я знаю, что она расходится совсем не в этом месте!
— Но это так, — констатировал Дидерик. — И ты выбрала неверный путь. Нам следует повернуть назад.
Барбро огляделась по сторонам.
— Думаю, вам следует прочесть теперь молитву, отец Натан, — сказала она. — Молитву за нас всех…
— Не будь суеверной, женщина! Просто у тебя плохая память, вот и все, ты стала стареть и все забывать.
Глаза ее загорелись от возмущения.
— Да будет известно господам, что никто не может похвастаться такой хорошей памятью, как я! — сказала она. — Здесь дело в чем-то другом.
— Не может этого быть, — сказал Дидерик. — Нет ничего проще вернуться на то место, где тропинка раздвоилась…
— Тише! — сказал господин Натан. — Что это? Все прислушались. Серо-белый клубок пролетел над их головами и скрылся на верхушке дерева.