Женщина с глазами кошки

Полянская Алла

Мне нравится моя двойственная сущность, которую я поняла сейчас. И мне уже никогда не стать прежней. Не знаю, как это случилось, но что-то изменилось в теле на генном уровне, а выяснять, что именно, не хочется. В голове звучит песня, которую я никогда не слышала, но отчего-то знаю, и отблески костров, которых не зажигали уже тысячу лет, зовут меня, и солнце будет милостивым ко мне… Господи, что я несу? Мне же это совсем не свойственно!

Так же, как обниматься с ягуарами.

Я иду вдоль стены. Собственно, могу перелезть через нее, но медлю — очень уж не хочу туда. Слышны

шаги с другой стороны стены — кому-то не спится. А я бы, случись мне сейчас добраться до кровати, проспала бы и Царство Небесное, ведь с момента падения самолета не было у меня ни одной спокойной ночи. Как любой другой хищник, я веду ночную жизнь, но днем-то мне тоже некогда, и силы мои на исходе.

Подпрыгиваю и сажусь на стену. Народишко здесь мелковатый, потому и стена — так себе. Двор широкий, освещен хорошо, под стенами — кадки с растениями, и виднеется край беседки, за которой устроен бассейн. Неплохо. Огромная тарелка спутниковой антенны похожа на корабль пришельцев. Думаю, автономная электростанция здесь тоже имеется.

Спрыгнув во двор, я быстро пересекаю освещенное пространство — где-то смеются охранники, но не здесь. Большая стеклянная дверь скользнула в сторону, и я вступила в полумрак комнаты. Интересно, где держат моих болванов?

Проскользнув в коридор, двигаюсь вдоль стены, но слышу шаги и прячусь в одну из комнат. Идея плохая, потому что в ней сидит полуголая девка, которая немедленно вскакивает и собирается завизжать. Но ведь я не могу ей этого позволить? А значит, бью ее в солнечное сплетение, и она падает, сломавшись пополам. Я сажусь на красотку верхом, прижимаю коленями руки к полу и зажимаю ладонью рот, чему совсем не рада по причине негигиеничности процесса. Надо расспросить ее о местных традициях гостеприимства, а потом стукнуть чем-то тяжелым по башке.

— Где мужчины, которых привели сегодня?

Если не скажет, я ее убью. Точно, убью. Потому что моя ярость ищет выхода, а я ужасно зла из-за двух идиотов, втравивших меня в такую неприятную историю.

— Койя…

Девка смотрит в глаза ягуару на моем плече. Господи, только не это! Очередная сумасшедшая индейская идолопоклонница сейчас примется кланяться и голосить… Но убить я ее теперь не смогу. Не спрашивайте, почему. Не смогу, и все. Глупость ужасная — и тем не менее.

— Поднимайся. Только не вздумай орать!

— Койя…

— Да, хорошо, Койя, знаю. Скажи мне, где мужчины, которых привели сегодня?

— В подвале.

Ну конечно, где ж им еще быть? В подвале, ясен хрен.

— Пошли, покажешь.

— Нет, хозяин поймает нас. Надо спрятаться.

— Ага, я пришла сюда средь ночи, чтобы спрятаться… Тогда хоть расскажи, где подвал.

— Направо лестница, под ней дверь. Не ходи туда, Койя!

Я нажимаю ей на сонную артерию — совсем легко. Теперь она полежит тихонечко с полчаса, а я тем временем найду своих Синчи, двоих кретинов с опилками в тыквах. Или же здешние обитатели найдут меня, и тогда будет уже совсем другая история.

Нахожу дверь в подвал и шагаю по ступенькам вниз. Разумной альтернативы у меня нет, я должна туда идти. А когда мы выберемся отсюда, я использую весь свой

немалый запас ненормативной лексики, чтобы объяснить идиотам, как они были не правы. Еслимы выберемся отсюда.

В глубине подвала видна дверь, обитая железом. Скорее всего, она заперта. А под лестницей я чувствую притаившегося хитреца — наверное, думал, что самый умный, но стук его сердца и запах немытого тела выдают его присутствие с головой. Я сильно бью его ладонью в грудь и слышу, как рвется его сердечная мышца. Ишь ты, даже на помощь не позвал, так был уверен в своих силах. Здоровенный парень, кстати. А ключи в его кармане облегчат мне задачу.

— Джейк, немедленно заткнись! Не хватало еще, чтобы ты…

— Закрой пасть, старая корова! Надоела!

О, какой прогресс. Джейкоб наконец-то в состоянии достойно ответить мамаше. Ради этого стоило прийти сюда.

— Как ты смеешь, я…

— Подавись ты своими деньгами, ясно? Еще раз тявкнешь в мою сторону — пожалеешь.

— Видите, мистер Брекстон, какие теперь дети?

— Мерион, вы действуете мне на нервы. Керри, что ты делаешь?

— У него идет кровь, я не могу остановить ее.

— Сам виноват.

Хорошенькое дело — желтолицая сучка прикасается к кому-то из моих Синчи! Придется выцарапать ей глаза. Собственно, мне до них и дела нет, но за прошедшие дни я парней, оказывается, присвоила и вот сейчас поймала себя на горячем.

Я заглядываю в зарешеченное окошко — так, плохи дела. Мерион жива и в сознании, а вот Луис с Эдом в таком состоянии, что даже не знаю, смогу ли их подремонтировать. А главное — как отсюда вытащить? Чтобы забрать с собой всю компанию, речи нет. Я не выдержу четверых янки больше пяти минут и позову ближайшего ягуара, пусть избавит меня от их присутствия. Или сама пристрелю, чтобы унять раздражение.

А еще мне интересно, отчего здесь так безлюдно. Где хозяин, где его армия? Впрочем, их отсутствие не решает проблему транспортировки двух мужских тел. А добропорядочные американские граждане поднимут такой шум, когда увидят меня, что не услышит только глухой. Ладно, буду решать проблемы по мере их возникновения.

Я ковыряюсь в замке ключами, найденными у новопреставленного хитреца из-под лестницы. Вот больше всего не хотела встретиться снова с бывшими попутчиками — и на тебе. Один из них убийца, и я даже не желаю знать, кто — каждый подходит на эту роль. Собственно, даже я, но в себе я уверена, а вот о них того же не скажешь.

— Так я и думала! — Мерион подскочила, увидев меня. — Видите, а вы мне не верили! Именно она виновата, что все так…

Я молча пинаю тетку. Владелица супермаркета падает на пол и смотрит на меня, словно не верит собственным глазам. Думаю, для нее это целиком новый опыт, она умолкает, сжавшись, как мумия. Посиди тут, старая сука, подумай о жизни.

Бешеный Педро не слишком беспокоился насчет удобств для пленников — на полу плетеные циновки, небольшая перегородка к дырке в полу, в которую течет вода, узкое зарешеченное окошко в двери и лампочка под потолком — вот и все. Хотя бывает и хуже. Намногохуже.