Женщина с Мальты (сборник)
Шрифт:
Дарелл чуть не разразился целой тирадой, но выговорил только:
— Где он?
— Смылся. С девчонкой.
— Плежер…
— Она выбежала через парадное. Мы совсем упустили ее из виду, когда услышали выстрелы. И, мне кажется, Хустино поймал их.
— Тебе кажется?
Неожиданно подал голос Пабло:
— Так оно и есть, амиго.
— Вам-то что об этом известно? — взорвался Дарелл.
О'Брайн пожал плечами.
— Давайте зайдем в дом и все обсудим.
В кухне Дарелл как следует рассмотрел старого соперника. Рыжеволосый ирладнский латиноамериканец был высокого роста, поджарый,
По требованию Дарелла О'Брайн представил кое-какие документы за исключением паспорта. Прежде чем просмотреть их, Дарелл обратился к Йенсену:
— Что предпринято насчет девушки и Дункана?
— Нам не хватает людей, Сэм. Послал две машины прочесать окрестности, а шестеро людей отправились пешком. Женщина, хиромантка, видела из окна своей гостиной, как это случилось. Говорит, что мужчина и девчонка прятались у стены возле ее подъезда. Потом подъехала небольшая темная машина — шевроле или форд, но не бьюик Кортесов, — из нее вышел высокий смуглый человек с револьвером и заставил их сесть в свою машину.
— Без номера?
— Мадам Френатти не заметила. Сейчас она испрашивает ответ собственным магическим способом.
Дарелл постарался не давать воли все возрастающему беспокойству и взглянул на документы.
Иммиграционные службы зарегистрировали О'Брайна как официального представителя латиноамериканской республики, покончившей с диктатурой Кортеса. А сам он сказал, тчо занимает высокий пост в национальной полиции.
Да, парень молодой, жесткий и не профан, как на собственном опыте убедился Дарелл.
— Теперь мы послушаем вас, — предложил он.
— Как уже подметил ваш человек, — спокойно заговорил О'Брайн, — мое задание — не упускать из виду Кортесов. Достоверно известно, что они не только мечтают и надеются, но все делают для того, чтобы вернуться в мою страну, дабы восстановить диктатуру. — О'Брайн криво усмехнулся. — Мои родственники как по отцовской, так и по материнской линии испокон веков борются за свободу, сеньор. И пусть вас не смущает мое имя. Я — патриот, душой и сердцем принадлежу моей стране. Я сделаю все, чтобы сохранить добытую на поле брани и обильно политую кровью демократию.
— Да, у вас исконно ирландское красноречие, — отметил Дарелл.
— И испанское сердце. Пожалуйста, помните об этом.
— Что вам известно о планах Кортесов?
— Я уверен, мы можем объединить усилия, — продложил О'Брайн. — В клике Генерала наблюдается оживление. По нашим сведениям, в их распоряжении имеются воинские формирования, расквартированные в сочувствующей им стране Карибского бассейна. Есть также несколько эскадрилий — из списанных американских самолетов. Нас это не очень беспокоило, так как мы готовы к подобной неожиданности. Но то, что здесь происходит сейчас, не поддается анализу. Кортесы не посмели бы осуществить попытку возвращения, опираясь на ничтожные воинские силы, какие им удалось
— Вряд ли.
— Но ведь я серьезно. Вас это испугало?
— Точнее обеспокоило, — сказал Дарелл.
Взгляд О'Брайна стал холодным и колючим.
— А Дункан кое-что знает, да? И он вам нужен, чтобы уточнить детали.
— Очень нужен.
— Хустино убьет его, можете не сомневаться.
— Нет, если мы успеем найти его.
— Понятно. А я бы помог вам.
— За определенную мзду?
— За сотрудничество. За разрешение работать с вами. — Он мягко рассмеялся. — В одиночестве я как бы мечусь между двух огней. Получить пулю от ваших парней не большее удовольствие, чем от Хустино. — И сопроводил слова типично латиноамериканским жестом.
— Откуда мне было знать, что вы проникли в дом Кортесов и занимаетесь тем, что полагалось бы сделать мне? Виной тому злосчастное совпадение времени и обстоятелсьтв.
— Зависит от того, как на это посмотреть, — уточнил Дарелл. — Всю ли правду вы рассказали…
— Неужели вы считаете мои действия преднамеренными? Клянусь, я не хотел…
— Достоверно нам ничего не известно. Если вы профессионал, то должны понимать: нельзя основываться на поверхностных впечателниях.
— Вы правы, — согласился О'Брайн и вздохнул. — Я под арестом?
— Ну, скажем, под моим личным присмотром.
О'Брайн склонил красивую голову:
— Лучшего и желать нельзя.
Вернулся Фрич после тщетных поисков Дункана и девушки. Когда ему коротко рассказали об О'Брайне, он взглянул на него так, как будто винил во всех несчастьях и готов был убить на месте. Йенсен поманил Дарелла, и они вместе с Фричем пошли в гостиную, чтобы поговорить. Свет не включали. Дарелл выглянул на улицу. Бьюик все еще стоял перед домом Кортесов.
Фрич, приглаживая седые волосы, рокотал:
— Дальше ехать некуда! Мы сдали все позиции! Необходимо всю эту кодлу сейчас же арестовать! — Потом обратился к Йенсену: — Что нам делать? Ты ведь представляешь закон, не так ли? Работаешь в министерстве юстиции, если не ошибаюсь?
— Да, — подтвердил Йенсен. Он в который раз поправил очки и выглядел весьма смущенным. — Но в данной ситуации применение закона вряд ли приведет к желанному результату, нас тут же заставят пойти на попятный при помощи тех самых пропавших бомб. На наш жесткий выпад Кортесы ответят единственно вероятным способом — крайней мерой — и сотрут нас в мелкий порошок.
— Вот дьявол! — буркнул Фрич. — Ведь если понадобится, мы за двадцать минут получим обвинительный акт Большого Жюри.
Дарелл кивнул, посмотрел на Гарри Фрича.
— Ты звонил Виттингтону по этому поводу?
— Да.
— Ну и что он сказал?
Фрич заерзал на стуле.
— Все оставил на наше усмотрение. — Он решительно встал. — Повторяю: мы должны захватить эту банду. Если будем рассиживаться и греть зады, до яичек никогда не доберемся.
— Наличие обвинительного акта и распоряжение суда ничего нам не дадут. В доме нет ни Хустино, ни профессора Переса, — не повышая голоса сказал Дарелл.