Женщина среднего возраста
Шрифт:
Я поглядела на чифа — тот потягивал минералку. В полумраке его глаза блестели.
— А вам кто больше нравится? Блондинка или брюнетка?
Андрей посмотрел на меня.
— Рыжая.
Я продолжала любопытствовать:
— А приятно, когда закидывают ногу на плечо?
— Смотря, кто и смотря, где…
Так. Не будем развивать. Тем более, декорации вновь сменились. Теперь выскочил одинокий белобрысый парень, довольно быстро раз-делся и тоже пошел в народ. Наклонился к одной девахе — та поспешно закрылась от него обеими руками. Подошел к следующей, закинул
— Приятного аппетита, девочки, — вполголоса пожелала я соседкам: те с недовольным видом сметали букетом пыль, оставленную босыми по-дошвами стриптизера. М-да… и это должно меня возбуждать?
Следующая пара парней была в арабских бурнусах. Или в чем там еще? Ну, все поняли — замотаны с головы до ног. 'Арабы' освобождались от одежды энергично, но практически безрезультатно, потому что под снимаемым слоем обнаруживался следующий.
— Да когда же это закончится? — спросила я с досадой. — Сто одежек и все без застежек…
— Что, не терпится? — поддел чиф. Он сидел, откинувшись на спинку стула, и поглядывал то на меня, то на сцену. По-моему, на меня гораздо чаще. Наблюдал за реакцией, надо полагать. Арабы остались уже в од-них белых платках и золоченых лепестках-плавочках. Я заворожено сле-дила за приближавшимся к нам: гибким, блестяще-смуглым, поверх белой повязки сверкают выразительные черные глаза…
Ох, блин!
Заслонив лицо рукою, я шепотом сказала чифу:
— Меня нет!
Он удивился, открыл рот — и замер. Круг света выхватил нас из тем-ноты, позолотив каждую волосинку на моей руке и на смуглой руке, взяв-шей меня за запястье. С секунду я еще упиралась, потом решила, что это смешно, поднялась, кинув отчаянный взгляд на Андрея: а так все хорошо начиналось — кино, мороженое…
— Убью! — шепотом пообещала я арабу. Глаза его смеялись. Нас — ме-ня и вторую жертву, молоденькую девчонку — вывели на сцену. Я слепо, как сова, моргала на яркий свет. Пальцы араба, стоявшего за спиной, скользнули по моей шее, покрутив цепочку, замерли на вырезе майки. Я проскрипела сквозь зубы, оскаленные в улыбке свету и невидимым зри-телям:
— Тормози по-хорошему!
Пальцы дразняще скользнули вдоль выреза, двинулись вверх и взъерошили мои волосы. Судя по нервному смешку девушки, у соседей этим дело не ограничилось. 'Мой араб' избрал другую тактику — он вился и кружился, скользил по мне и вокруг моих ног, невесомо касаясь — даже не тела — одежды. Я представила, как стою столбом — красная, мокрая, с вымученной улыбкой, а тут еще заиграли мелодию, пригодную для танца живота: да какого, собственно говоря, черта!
Народ свистел и хлопал. Под утихавшую музыку араб довел меня до места, я то ли села, то ли шлепнулась на любезно подставленный им стул. «Араб» поцеловал мне руку, послал поверх моей головы ослепи-тельную улыбку чифу — и упорхнул. Не глядя на соседа, я схватила
— Да! — свирепо сказала я. — Да, он мой знакомый! И — нет, стриптизом я не занималась и в этой жизни уже не собираюсь! И… что еще?
— Я вас ни о чем не спрашивал.
— А я тогда вам ничего и не говорила!
— Ешьте, — негромко указал чиф. — Принесли горячее.
— А? Да… хорошо, — я слегка растеряла свой боевой пыл. Аппетит, правда, не потеряла. Не то, что Андрей Юрьевич — тот даже для вида не ковырялся в своей тарелке. Только допивал вторую бутылку минералки. Сушняк, что ли, замучил?
— У вас действительно полгорода знакомых!
— Меньше, — сообщила я, жуя мясо. — Я же не виновата, что они рас-ползлись повсюду, как тараканы!
— А вы с ним смотрелись, — нейтрально сказал чиф, наливая следую-щий бокал минералки. — Вы с ним…
Я затрясла головой:
— Три раза 'нет'! Женат, двое детей. На работе характеризуется по-ложительно…
Оставалось добавить: 'истинный ариец'.
— На работе? — чиф кивком указал на сцену.
— А, нет, не на этой. Это так, подработка. И вообще я Юрку пристре-лю! Это он специально — наверное, высмотрел меня перед выступлением, паразит!
— Ну, не надо, — возразил чиф. — У вас хорошо получилось.
— Правда? — не поверила я, подымая голову от тарелки. Чиф смотрел по сторонам и гонял по столу пустой бокал.
— Правда, — отозвался, по-прежнему разглядывая неведомые дали. — Соседи даже предположили, что вы 'подсадная утка'.
Кря-кря. Хорошо хоть, не курица. Я сыто погладила себя по животу, как всегда запоздало вспоминая, что пищу следует жевать подолгу, а не заглатывать целыми кусками — какой бы ты ни был голодный. Очень акту-ально для тех, кто стремительно приближается к среднему возрасту…
Поглядела по сторонам. Народ вокруг вовсю танцевал. Интересно, а пригласить чифа будет уже верхом нахальства? Ведь этого он делать яв-но не собирался. Нет, похоже, на сегодня я уже свое оттанцевала…
Я демонстративно поглядела на часы и всполошилась по-настоящему:
— Ой, уже час! Марс, наверное, всех соседей уже на уши поставил!
— А кто у нас Марс? — осведомился чиф, неспешно подымаясь и слегка потягиваясь. Все же сидячая работа, а гляди — ни жиринки, не слабинки… Или возраст еще не подошел?
— Кот у нас Марс, — сообщила я, натягивая пиджак. — И когда эта чер-това скотина голодная, вопит, как иерихонская труба. А я забыла ему с утра 'Вискасу' сыпануть… Да шевелитесь вы!
Он, невозмутимо улыбаясь, расплатился, взял меня за локоть и по-вел к выходу.
— Вы кого больше боитесь — кота или соседей?
Я поежилась: чтобы было слышнее в грохоте музыки, он говорил в самое мое ухо — еще миллиметр, и коснется губами…
— Соседки. Кот что — пообижается часок и забудет, а соседка будет год поминать-отчитывать. А у меня воспитание не позволяет послать пожило-го человека… и не пожилого тоже…