Женщина в красном
Шрифт:
Линли последовал за ней на кухню. Дейдра вынула из шкафа деревянную миску с примитивными танцующими фигурками по периметру, взяла разделочную доску и несколько узнаваемых на вид продуктов для салата. Затем она выдала Линли нож.
— Режьте и бросайте в миску, как придётся, — велела она. — В этом и состоит красота блюда. Когда закончите, покажу вам, как заправить. На это вашего скудного таланта хватит. Есть вопросы?
— По ходу наверняка появятся.
В непринуждённом молчании они принялись за работу. Линли готовил салат, Дейдра трудилась над стручковой фасолью
Линли помнил об инструкциях инспектора Ханнафорд, и хотя ему не нравилась идея использования гостеприимства Дейдры в профессиональных целях, полицейская натура взяла в нём верх. Поэтому он присматривался, выжидал и по крохам собирал всю доступную информацию.
Крох этих было крайне мало. Дейдра вела себя осторожно. Впрочем, такое поведение уже наводит на подозрения.
Обедали они в крошечной столовой. Кусок картона, вставленный в оконную раму, напомнил Линли, что ему следует заменить стекло. Они ели блюдо, которое Дейдра назвала «портобелло Веллингтон». На гарнир был кус-кус с высушенными на солнце помидорами, зелёной фасолью, чесноком и мятой. Салат Линли заправил оливковым маслом, уксусом, горчицей и итальянскими пряными травами. Вина на столе не было, стояла вода с лимонным соком. Дейдра извинилась за это, как прежде за херес.
Она поинтересовалась, не в обиде ли её гость за вегетарианский обед. В поедании животных продуктов вроде яиц Дейдра греха не видела, но когда дело доходило до мяса братских созданий, ей казалось, что это каннибализм.
— Всё, что происходит с животными, происходит и с человеком, — заключила она. — Всё взаимосвязано.
Это прозвучало как цитата, и Дейдра подтвердила:
— Не мои слова. Не помню, кто их произнёс или написал, но когда много лет назад я их услышала, то полностью согласилась.
— А как же зоопарки?
— Вы намекаете, что заточение зверей в клетку напоминает тюрьму?
— Что-то вроде того. Прошу прощения, но зоопарки я не люблю.
— Я тоже. Они переносят нас в Викторианскую эпоху. Люди заинтересовались дикой природой без всякого сочувствия к её представителям. Я ненавижу зоопарки, если быть совсем честной.
— Однако вы там работаете.
— Я стараюсь облегчить жизнь животным.
— И тем самым подрываете систему изнутри.
— В этом больше смысла, чем в протестных лозунгах.
— Это всё равно что охотиться на лис, прикрепив к лошади копчёную селёдку [26] .
— Вам нравится охота на лис?
— Я считаю её отвратительной. Был однажды, на Святках, лет в одиннадцать. Это ужасно: свора собак бежит за перепуганным животным и, если позволят хозяева, разрывает его на куски. Такая забава не по мне.
— Значит, к зверью вы относитесь с сочувствием.
26
Селёдку
— Я не охотник, если вы это имеете в виду. В доисторические времена меня бы не поняли.
— Мамонта убивать не стали бы?
— Если бы я жил в то время, эволюция надолго бы остановилась.
Дейдра рассмеялась.
— Вы очень забавный, Томас.
— Лишь изредка, — ответил он. — Поведайте лучше, как вы подрываете систему.
— Зоопарк? Не так успешно, как хотелось бы.
Дейдра положила себе ещё фасоли и передала миску Линли.
— Возьмите. Рецепт моей матери. Секрет в приготовлении мяты. Её надо долго толочь в горячем оливковом масле, чтобы она отдала ему свой аромат. — Дейдра сморщила нос. — Что-то в этом роде. А фасоль надо варить только пять минут, иначе она превратится в кашу, а это вряд ли кому-то понравится.
— Нет ничего хуже переваренной фасоли, — согласился Линли и взял добавку. — Ваша мать молодец. Фасоль очень вкусная, а вы хорошая дочь. Где ваша мама? Моя живёт на юге Пензанса. Возле бухты Ламорна. Боюсь, что готовит она так же, как я.
— Так значит, вы из Корнуолла?
— В общем, да. А вы?
— Я выросла в Фалмуте.
— Там и родились?
— Родилась я дома, в то время мы жили недалеко от Фалмута.
— В самом деле? — удивился Линли. — Я тоже родился дома, впрочем, как и все члены нашей семьи.
— Наверняка в более изысканной обстановке, чем я, — заметила Дейдра. — И сколько вас было детей?
— Трое. Я был вторым ребёнком. У меня есть старшая сестра, Джудит, и младший брат Питер. А у вас?
— Один брат. Лок.
— Необычное имя.
— Он китаец. Мы его усыновили, когда мне было семнадцать.
Дейдра аккуратно отрезала кусок от своего «портобелло Веллингтона» и, удерживая его на вилке, продолжила:
— Локу тогда было шесть лет. Сейчас он в Оксфорде изучает математику. Очень умный парень.
— Как случилось, что вы взяли его к себе?
— Увидели его по телевизору на Би-би-си. Там рассказывали о китайских сиротах. От него отказались из-за расщепления позвоночника [27] . Возможно, его родители были пожилыми и решили, что не смогут заботиться о сыне. Правда, я точно не знаю. Возможности лечить сына у них определённо не было, потому они и сдали его государству.
27
Врождённый порок развития позвоночника.
Линли смотрел на Дейдру. Девушка выглядела совершенно искренней. Да и все её слова можно было легко проверить.
И всё же…
— Мне нравится «мы», — заявил он.
Дейдра в этот момент подносила ко рту вилку с салатом. Услышав эту фразу, она слегка покраснела.
— Мы? — повторила она.
Тут до Линли дошло, что Дейдра превратно его поняла, подумав, что это местоимение относится к ним, сидящим за её маленьким обеденным столом. Линли тоже покраснел.