Женщина в мире мужчин
Шрифт:
– А что же? – удивилась я.
– Восстановление исторической справедливости. Ведь ты же в курсе, что в 1954 году Никита Хрущёв, будучи “главой“ Советского Союза, подарил Крым Украине… словно буханку хлеба?
– Да кто ж не знает, что “хохол“ Хрущёв сделал такой подарочек своей родине, даже не спросив: хотят ли этого живущие там люди. То есть… ты хочешь сказать, что тайные желания многих крымчан – вернуться в состав России – будут услышаны? – полюбопытствовала я.
– Ну… есть разные “модели“ будущего, но во всех из них, насколько я видел, Крым находится в составе России. А каким образом сие может произойти… по-моему, сейчас
– Нет-нет! То, что мне было нужно, я уже услышала. Теперь за себя и свою семью могу быть спокойна, тем более что ты ведь давно твердил о моей безопасности, а тебе я верю. Но вот за всех, кто проживает на Востоке Украины, очень сильно волнуюсь, – взгрустнулось мне.
– Понимаю. И ты, конечно, имеешь право косвенно и осторожно предупредить всех “семинаристов“, но не более того, ибо должна понимать: каждый человек рождается именно там, где должен, и в соответствии со своими кармическими задачами и грузом прошлых воплощений. А когда придёт время, ты увидишь, к сожалению, что и в Славянске не только “ангелы“ живут… Нелюдей везде хватает. И предателей тоже.
– Ясно… Но не волнуйся, пожалуйста! Мы же договорились о том, что я не буду никому говорить о возможном будущем нашей страны. Так она что – развалится на две части? – снова взяло верх моё любопытство.
Мой собеседник вздохнул, но всё же ответил:
– Сейчас ещё затруднительно абсолютно точно сказать, какой вариант грядущего воплотится в реальность. Но из того, что я видел, готовясь к разговору с тобой, – наиболее вероятен тот, где твоя страна сначала распадётся на две части, то есть к России добровольно (по волеизъявлению жителей) “отойдёт“ Крым, а потом – после тяжёлых и длительных экономических и политических пертурбаций, осложнённых ещё и военными действиями с долгой партизанской борьбой Востока, и полным коллапсом экономики… – Украина “развалится“ в итоге на 3 – или даже 4! – части, увы. И даже вполне вероятен вариант, где её жителей могут коснуться и голод, и холод. Как бы сие ни сложно сейчас было представить.
– Бог мой! Только бы этого ни произошло, – подумалось мне.
И я аж вздрогнула от подобной перспективы для народа своей страны, потому что совсем недавно читала истории ленинградцев, переживших блокаду во время Второй Мировой войны, и вдоволь наревелась. А особенно затронули меня истории, рассказанные бывшей блокадницей – довольно известной юмористической актрисой Кирой Крейлис-Петровой. Но, признаюсь, не тем, что “питерцы“ становились людоедами и даже раскапывали “свежие“ могилы… и охотились на улицах за теми девушками, которые, по их мнению, выглядели “слишком упитанно“… Голод, как известно из истории, и не на такое людей толкал. Вот в Украине, к примеру, во время “голодомора“ и своих новорождённых детей съедали, даже не осознавая, чего они творят… (Отче Единый, прости их за это!) А тем, что в том “голодном и холодном“ аду встречались и Человеки, способные не только не осуждать тех, кто опускался до поедания себе подобных, но даже делиться своим скудным пайком, несмотря на то, что кушать им хотелось так же, как и всем остальным… И понимая: отдав свою еду, они сами могут умереть…
И я снова чуть всплакнула, вспомнив о том, как часто “уходили из жизни“ ленинградские дети, когда их забирали в детские дома и они съедали (от жуткого голода) сразу весь пищевой паёк, выданный
Господи, я не хочу такого для своего народа! А особенно того, чтобы люди становились предателями и убийцами для своих близких и соседей. Это мне тогда вспомнилась одна из жутких историй, рассказанных Кирой Крейлис-Петровой, которая во время блокады была 11-летней девочкой. И с вашего позволения, я вам её кратенько перескажу.
Рядом с семьёй Крейлис – стенка в стенку – жила старенькая учительница с сыном и невесткой. Его не забрали на фронт потому, что он, во-первых, работал на железной дороге и “получил бронь“, а во-вторых, имел небольшую инвалидность – прихрамывал на одну ногу. И вот однажды – уже холодной зимой 1941 года – молодая невестка их соседки зашла в квартиру к Крейлисам и сообщила: мол, они все переезжают, а потому заколачивают дверь в свою квартиру, и туда лучше не соваться, а то, когда они вернутся, то предъявят претензии соседям, если что пропадёт.
“Ну ладно“, – сказала мать Киры, хотя ей и было обидно: ведь старушка, рядом с которой они столько лет прожили “душа в душу“, даже не зашла попрощаться. Да и намёки на то, что они могут своровать вещи старенькой учительницы, тоже не добавили всем Крейлисам радости от общения с невесткой. Но что поделаешь? Война…
Прошло несколько холодных зимних дней, которые семья Киры (мать и сестра) пережили с большим трудом, сгрудившись в одной комнате, дабы согреться рядом друг с другом. И тут вдруг Кира решила зайти в свои “покои“ за какой-то книгой и услышала слабое постукивание в стену. Она подумала, что ей показалось, но стук из соседской квартиры повторился снова. “Но там же никого не может быть!“ – удивилась девочка, но всё же позвала маму, чтобы пойти посмотреть, кто забрался в “пенаты“ старушки-учительницы.
Они оторвали доски, которыми была заколочена дверь, и вошли… И старенькая соседка, и её сын оказались в квартире. Труп сына, исхудавшего до состояния “скелета“, Крейлисы нашли прямо в коридоре. Видимо, он из последних сил старался доползти до двери и оторвать доски, закрывающие вход. А может, ещё пытался взывать к остаткам совести своей уходящей жены, которая украла все карточки на еду и оставила их с матерью умирать…
Но соседка была ещё, к счастью, жива. Абсолютно обессилевшая, она лежала на кровати в оледеневших испражнениях… вся покрытая огромными белыми вшами.
Само собой, Кира и её мама с сестрой поделились своей скудной едой и спасли старушку, которая даже дождалась окончания войны.
Но вот очень мне интересно: как же после всего, что она сделала, жила невестка учительницы?
– А ты думаешь, после такого поступка можно было долго и счастливо существовать? – услышала я в своей голове мысль Мая. – Особенно учитывая то обстоятельство, что она абсолютно – ни на йоту! – не раскаивалась.
– Ну… если в её Душе не было “ни капли“ сожаления и раскаяния, то, полагаю, не очень-то и долго её “музыка играла“.
– Даже меньше, чем ожидаешь. Пока ты размышляла о том, в кого “превращались“ люди в блокадном Ленинграде, я сделал запрос по поводу этой особы. Тебе интересно? – спросил он.
– Мог бы и не спрашивать, но знаю, что ты не имеешь права нарушить Закон неприкосновенности моей Воли, а потому отвечаю: мне очень любопытно, как закончила свою бренную жизнь та с…ка, которая таким образом поступила. Прости меня, Господи, за то, что я так подумала!
Мой собеседник улыбнулся и послал мне свою мысль, поясняющую его весёлость: