Женщина за стеной. Лирика

Ваншенкин Константин Яковлевич

Кладбище

Близилось новое лето, Тихой погода была. Русское кладбище это В Сент-Женевьев-де-Буа. Чётко наставлена лупа: Чья здесь беда и вина? (Общеизвестные глупо Перечислять имена.) Собраны к высшему крову, К скромному, впрочем, одру, — Ясно, что не поздорову, Точно, что не подобру.

Батумский балкон

Восемь женщин на длинном балконе, Словно ласточки на проводах, Снизу видятся как на ладони, С

розовеющим небом в ладах. Кто б там ни был: жена ли, невеста Или чья-то суровая мать — Ни одна ещё с этого места Не желает пока улетать. Часть какой-то извечной приметы, Векового заката деталь — Неподвижные их силуэты Дополняют бездонную даль.

Воспоминание

Стемнело давно, И скоро за ужин мы сядем. Мне видно в окно Старушечку с дочкой и зятем. Бредёт, не ворча. А сердце болит втихомолку, Но нету врача В посёлке и в жалобах толку. Мне видно в окно, Как их силуэты понуры. Наверно, в кино На станцию выбрались сдуру. И вновь, погодя, Лишь оцепенение скину, Сквозь сетку дождя Я вижу сутулую спину.

Памяти отдыхающих

Насилуя мотор, Не слишком в жизни петря, Среди холодных гор Вы лезли на Ай-Петри. Внизу, по лону вод, В своей безмерной лени Полз белый теплоход В ужасном отдаленье. Закат почти потух, И тень легла долиной. Угадывал пастух Мотора гуд шмелиный. Ложились вновь и вновь Закрученные петли. Водитель хмурил бровь. Вы лезли на Ай-Петри. Не знали, в ресторан Мечтая закатиться, Чем вам за этот план Придётся расплатиться!

Следствие

Под этим небом пустым, Под этой хмурою высью Травмы получены им, Не совместимые с жизнью. Снимки дорожной беды — Рядом с незыблемой рожью, С белой полоской воды, Тоже не тронутой дрожью.

Щель

Ещё горя во весь накал, В окне кого-то видя справа, Как он бежал, как он махал, Не отставая от состава! И жутко помнится досель, Как в устремленье упоённом Он поскользнулся в эту щель — Между платформой и вагоном.

Посетительница

Женщина, которую я жду, Оказала милость: Против наших окон на виду Всё же появилась. Вытащила с адресом листок, Память чуть попестав, А сама пошла наискосок, Вдоль других подъездов. И пропал бесследно вдалеке Маленький листочек, Как порой трепещущий в руке Беленький платочек.

Летний день

Нет ещё спада Летнего дня. Ленится стадо. Небо без дна. После полудня Явно

смелей Слышится лютня Ос и шмелей. Сколько усилий, Чтоб пересечь День этот синий, Скинутый с плеч!

Леса

Стволы, прошедшие отбор В боях растительной природы. Березник, ельник или бор — Вполне отдельные народы. Осины или же дубы Знать не желают друг о друге. И там, и там свои грибы В давно очерченной округе. Но смешанный российский лес, Одетый в утреннюю дымку! — Здесь тоже розный интерес, Однако многие в обнимку.

Над оврагом

Вроде срок уже истёк Соловьям, но только лягу: Тёх, тёх, тёх. Тёх, тёх. Тёх, тёх Раздаётся по оврагу. И внезапно полный звук — Словно чья-нибудь проказа, — Регулятор этот вдруг Повернули до отказа. Если б звук перевести В свет, упавший на перила, Эти крыши и кусты Вмиг бы вспышкой озарило.

Время пришло

В нашем посёлке Возле прудов Время засолки Летних плодов. Время закатки Лета в стекло. Нет здесь загадки Время пришло. В бликах веранды Разных годов Сохнут гирлянды Белых грибов.

Перед зимой

Ещё не затопили. Слегка знобит порой. Тончайшей книжной пыли Лежит на полках слой. Дрожит снаружи прутик. Вдали желтеет склон. И этот бедный прудик Пока не застеклён. Ворона спит, насупясь. Звук слышен за версту. Отчётливая сухость В природе и во рту.

"Три дня над крышей нет дымка…"

Три дня над крышей нет дымка, И, согласитесь, это значит, Что там, внутри, наверняка Иной отсчёт событьям начат. Наступит вечер, но одно Окно останется при этом Пустым, где мрачно и черно — А ведь светилось ровным светом. Придёт ноябрь и в аккурат Припорошит снежком поленья, А пыль покроет аппарат Для измерения давленья.

Освещение

Когда все спят в бараке И трудно видят сны, Вдруг так светло во мраке От вылезшей луны. Когда, забыв про лето, Январь встречаем мы, Темно в глазах от света Сверкающей зимы.

Январское утро

Белые крыши квартала С небом слились вдалеке. Электробритва шептала Что-то надменной щеке. Запахом одеколона Следом ударило в нос. Ветер со снежного склона Свежесть морозную внёс. Жесткость крахмальной сорочки. День, наступивший всерьёз. А вдоль дороги сорочьи Рощи летящих берёз.