Женщины Цезаря

Маккалоу Колин

— Сегодня, друг мой, я получил свою провинцию. Бибул и я должны будем отмечать маршруты для перегона скота по Италии.

Красc разинул рот:

— Это хуже, чем вообще не получить провинции! Это же насмешка! Юлия — да и Кальпурния, кстати! — заставляют выполнять работу младших чиновников?

— Я заметил, ты назвал имя Кальпурния. Значит, ты думаешь, что и Бибул тоже это получит. Ну да, он даже согласился унизить свое dignitas, только чтобы сорвать мои планы. Это была его идея, Марк. И не говорит ли это тебе о том, насколько серьезна ситуация? Boni готовы лечь под нож, если рядом с ними лягу и я. Не говоря уже

о тебе и о Магне. Мы выше, мы выделяемся, как маки на поле. Возвращаются времена Тарквиния Гордого.

— Тогда ты прав. Мы заключим союз с Магном.

Оказалось так просто! Не надо вдаваться в философию, когда имеешь дело с Крассом. Просто сунь ему факты под нос, и он все поймет. Ему даже понравился будущий триумвират, когда он понял, что так как он и Помпей в настоящее время не являются магистратами, то ему не придется появляться на публике рука об руку с человеком, которого он ненавидел в Риме больше всех. С Цезарем в роли посредника приличия будут соблюдены, и тройное партнерство сработает.

— Пожалуй, я начну собирать голоса для Лукцея, — сказал Красc, когда Цезарь слез с его стола.

— Не трать много, Марк. Эта лошадь не поскачет галопом. Магн два месяца, не жалея денег, подкупал выборщиков, но после Афрания никто и не посмотрел на его людей. Магн — не политик. Он никогда не сделает нужного движения в нужный момент. Лабиен должен был находиться там, куда он поставил Флавия, а Лукцей должен был стать его первой попыткой обеспечить себе ручного консула. — Цезарь весело похлопал Красса по голой макушке и пошел к выходу. — Консулами будем я и Бибул, вот увидишь.

Предсказание подтвердили центурии за пять дней до июньских ид. Цезарь стал старшим консулом — буквально все центурии проголосовали за него. Бибулу пришлось ждать результатов, поскольку разрыв между остальными кандидатами был минимальный. Преторы разочаровали триумвиров, хотя после суда над Гаем Рабирием можно было не сомневаться в том, что племянник Сатурнина получит поддержку. И не кто иной, как Квинт Фуфий Кален, пытался прощупать почву, поскольку долги уже начали сильно обременять его. С новой коллегией плебейских трибунов возникли проблемы, потому что Метелл Сципион решил баллотироваться тоже. Это дало boni не менее четырех верных союзников — Метелла Сципиона, Квинта Анхария, Гнея Домиция Кальвина и Гая Фанния. Но на стороне триумвиров были Публий Ватиний и Гай Альфий Флав. Двух хороших, сильных плебейских трибунов будет достаточно.

И наступило длительное, томительное ожидание Нового года. Раздражало то, что Помпей вынужден был вести себя тихо, а Катон и Бибул расхаживали повсюду, говоря всем, кто готов был их слушать, что Цезарю ничего не удастся. Об их оппозиции уже знали все классы граждан, хотя немногие ниже первого класса понимали, что именно происходит. Просто где-то вдали гремит политический гром, вот и все.

На вид невозмутимый, Цезарь посещал все собрания Сената как будущий старший консул, но свое мнение высказывал крайне редко. Почти все время он посвятил работе над новым законопроектом о земле для ветеранов Помпея. В ноябре он уже не видел причины, почему надо продолжать скрывать их союз. Пусть все узнают, кем являются он и Помпей. Пора слегка надавить. Поэтому в декабре он послал Бальба к Цицерону с целью заручиться его поддержкой при принятии закона о земле.

Цицерон, осведомленный о происходящем, лучше всех разнесет новость всем и вся.

Дядя Мамерк умер — личное горе у Цезаря и освободившееся место в коллегии понтификов.

— Это может быть в какой-то степени полезно для нас, — сказал Цезарь Крассу после похорон. — Я слышал, Лентул Спинтер очень хочет сделаться понтификом.

— И может им стать, если будет хорошим мальчиком?

— Именно. Он обладает влиянием, рано или поздно будет консулом, а в Ближней Испании нет губернатора. Я слышал, что он очень страдает оттого, что не получил провинции после преторства. Мы могли бы помочь ему получить Ближнюю Испанию в первый день нового года. Особенно если к тому времени он уже будет понтификом.

— Как ты это сделаешь, Цезарь? У многих очень хорошие шансы занять это место.

— Жребии подтасуем, конечно. Удивляюсь, что ты спрашиваешь. Вот здесь и пригодится наш триумвират. Корнелия, Фабия, Велина, Клустумина, Терецина — пять триб, которые уже не покинут наши ряды. Конечно, Спинтеру придется подождать, пока пройдет закон о земле, а потом он сможет поехать в свою провинцию. Но не думаю, что он будет возражать. Бедняга все еще на вторых ролях, и boni с презрением фыркают, потому что не думают о будущем. Не стоит относиться с презрением к людям, которые могут тебе пригодиться. Но они пренебрегают Спинтером. Тем большие они дураки.

— Вчера я видел Целера на Форуме, — сказал довольный Красc. — На мой взгляд, он выглядит очень больным. Цезарь засмеялся:

— Это не физическая болезнь, Марк. Его маленькая крепость Нола, его неприступная красотка жена распахнула все свои ворота для Катулла, поэта из Вероны. Кстати, Катулл, кажется, заигрывает с boni. Я уверен, что это он придумал для Бибула историю о виноградниках Публия Сервилия. В этом есть смысл, поскольку Бибул словно прикипел к городским булыжникам. Он не покидает Рима. А чтобы знать про скот и виноградники, надо жить на селе.

— Значит, Клодия наконец-то влюбилась.

— Достаточно серьезно, если Целер забеспокоился.

— Ему лучше отозвать Помптина и поехать в свою провинцию пораньше. Для военного человека Помптин не оправдал надежд в Дальней Галлии.

— К сожалению, Целер любит свою жену, Марк, поэтому он вообще не хочет ехать в провинцию.

— Они стоят друг друга, — вынес приговор Красc.

* * *

Цезарь попросил Помпея быть его авгуром во время ночного бдения, которое произошло на auguraculum на Капитолии перед первым днем нового года. Может, кто-то и нашел это обстоятельство странным, но вслух никто не проронил ни слова.

С середины ночи до того момента, как первые лучи солнца окрасили восточный край неба, Цезарь и Помпей в тогах с ало-пурпурными полосами стояли спина к спине, глядя в небо. Цезарю повезло: новый год наступил на четыре месяца раньше своего сезона, а это значило, что еще можно было рассмотреть, как падают звезды, рассыпая искры по черному небосводу. Много было знаков и добрых предзнаменований, включая вспышку молнии в облаке в левой половине неба. Бибулу со своим авгуром тоже полагалось присутствовать, но даже в этом Бибул постарался продемонстрировать, что не намерен сотрудничать с Цезарем. Вместо этого он прочитал знаки в своем доме — такое вполне возможно, но все же необычно.