Женщины для развлечений
Шрифт:
Нападая, он защищался, защищаясь, нападал. Отыскивал слабые места у противника, старался нарушить ему равновесие, ухудшить позицию. И всегда нападал сбоку, не обращаясь лицом к лицу.
Он сильно потел, хотя додзё не отапливался, а снаружи температура была минусовая. Час прошёл слишком быстро.
Деккер уже принимал душ, когда один из учеников, среднего возраста бородатый еврей, позвал его к телефону, тогда-то он и узнал, что домашнего ужина с Гэйл и Максом Да-Силва сегодня не будет. Он должен явиться на совещание с представителями министерства финансов на
Прямым указам полицейского управления сержант Манфред Деккер откомандировывался в помощь агенту министерства финансов Йелу Сингулеру до дальнейших указаний. Сию минуту.
Однако упомянутые дополнительные обязанности не должны мешать выполнению обычной работы.
Когда он позвонил Гэйл, чтобы объяснить обстоятельства, оказалось, что она очень взволнована новыми событиями. Макс сказал ей, что за ним следят. Может быть, это имело какое-то отношение к исчезновению Тоуни, может быть, нет. Макс неустанно искал Тоуни, расспрашивал бродяг, тринадцатилетних торговцев наркотиками, гомосексуальных проституток, всех и кого угодно. Некоторым не нравилось отвечать на какие бы то ни было вопросы. Максу не раз угрожали.
Гэйл подозревала также, что к слежке за Максом причастен Рашад Латиф Квай. М-р Квай, чёрный мусульманин, был почтовым служащим и возомнил себя джаз-поэтом. Он принёс в компанию Макса магнитофонную ленту, где читал свои стихи, подыгрывая себе на флюгельхорне, ситаре и барабане. Возвращая ленту, Макс назвал это самым отвратительным дерьмом, которое ему доводилось слышать. М-р Квай отреагировал очень остро. Он пригрозил Максу конфискацией его почты, личной и деловой, а также серьёзным избиением.
Гэйл была на грани слёз, Макс весь дёргался. Когда они могут увидеть Деккера? Вечером, пообещал он. Придёт после совещания. Пусть Макс запишет всё, что ему запомнилось в следящем за ним человеке. Возраст, раса, одежда, особые приметы. К появлению Деккера должно быть готово.
Он слышал, как Гэйл передаёт это Максу, слышал слова Макса на заднем фоне: «Сделаю немедленно». Гэйл поблагодарила Деккера и подтвердила своё обещание по поводу ужина, прекрасный будет ужин. Она уже несколько часов готовит, специально для Деккера. Уж это наименьшее, что она может сделать. Деккер сказал, что ждёт не дождётся и положил трубку. Пора идти на встречу с агентом казначейства Йелом Сингулером, кто бы он ни был.
Деккеру не раз приходилось работать с федеральными, он всегда делал это неохотно, и во всех случаях они устраивали ему какую-нибудь пакость. Федеральные очень хорошо умели присваивать себе заслуги проведённого совместно следствия, плюс у них было больше денег и власти, чем у местных полицейских, и они никому не давали об этом забыть. Из-за этой власти Деккер теперь будет есть разогретый ужин.
Йелу Сингулеру было лет сорок с небольшим — огромный человек с тяжёлой челюстью, толстой шеей и широким носом. Весил он фунтов на семьдесят больше, чем Деккер. Три четверти туши Сингулера составляли мышцы. Рядом с ним всё в комнате казалось маленьким.
На
Сингулер разговаривал с ним, устроившись на краешке стола, с пластмассовой чашкой кофе в руках, часто прерывая свою мягкую техасскую речь хохотком. Деккер подумал, что актёр он способный.
Агент казначейства интересовался той стороной работы Деккера, которая касалась Бена Дюмаса.
— Я слышал, вы ему хотите задницу узлом завязать.
— Мы этим занимаемся, да. — У Деккера появилось нехорошее предчувствие.
— Мне нравится, как у вас это всё протекает. Похоже, люди подобрались умелые. Я прав, полагая, что ребята из наркотиков ещё ничего не знают?
— Деккер помотал головой. — Не знают. Сейчас мы концентрируемся на Бене Дюмасе и Расселе Форте. Мне почему-то кажется, что вам это известно.
Йел Сингулер ухмыльнулся.
— Не надо брызгать пеной, пилигрим. Мы знаем то, что мы знаем, и на этом остановимся. Это я к тому, зачем мы сейчас встретились. Поймите меня правильно, я не хочу мешать вашему расследованию. Я хочу просто установить некоторые направления для вас в связи с тем, что уже идёт у нас в казначействе. Скажем так — мы не хотим, чтобы вы перекрутили пружину в часах.
Деккер возмутился.
— Убиты двое полицейских, работавшие под прикрытием. Мы считаем, что Дюмас мог иметь к этому отношение. А казначейство пытается приостановить расследование?
Сингулер поднял огромную лапищу.
— Успокойте черты лица, сынок. Ну просто пригладьте себя чуток. Никто не мешает вам расправиться с этим вредным мистером Дюмасом. Нет, нет, нет, сэрушка. Идите своим путём. Нам тоже интересно, чтобы Большой Бен получил, что ему причитается.
Сингулер сказал, что Бена Дюмаса подозревают в предоставлении информации некоему фальшивомонетчику, за которым охотится казначейство. Добывается эта информация разными способами, один из них — подключение к полицейским компьютерам, а это очень трудно доказать. Упомянутый фальшивомонетчик хвастает, что у него шестое чувство в отношении клиентов и полиции. Но в действительности это не шестое чувство, а информация, полученная от Бена Дюмаса.
Дюмаса подозревают и в том, что он поставляет прекрасную бумагу, стодолларовые банкноты этого фальшивомонетчика оказываются лучшими на рынке. Йел Сингулер хочет, чтобы Деккер продолжал заниматься Дюмасом, а всей информацией делился с ним. Взгляд у агента казначейства был тяжёлый, и Деккер вышел из положения тем, что стал смотреть ему в переносицу.
Всё это время Деккер молча слушал, ожидая, когда упадёт второй ботинок. Он упал.
Деккер должен держаться подальше от фальшивомонетчика, который скоро приедет в Америку.