Женщины его жизни

Модиньяни Ева

Бруно выпрыгнул из машины и бегом бросился ей навстречу.

– Кало все еще живет во времена карет! – воскликнул он, с восторгом обнимая ее. – Как я рад тебя видеть, крестная!

Они не виделись уже несколько недель.

– Ты же знал, что я ездила в Париж, разве нет? – Ей было приятно, что сын Аннализы тоже называет ее крестной.

– Ты мне все расскажешь, да? – Ему интересно было послушать новости, а кроме того, он рассчитывал на подарок.

– Я тебе все расскажу о своем путешествии, – пообещала она, но никаких более конкретных и наглядных заверений

мальчик так и не дождался. – А теперь давай поспешим. Твой дед ждет тебя, чтобы вместе выпить чаю, – чаепитие было одним из священных семейных обрядов.

Кало догнал их, неся портфель Бруно, и они вместе вошли в дом. Традиционная чашка чаю служила старому барону, кроме всего прочего, еще и предлогом хоть ненадолго удержать возле себя непоседливого внука, усвоившего в свои десять лет привычку совершать длительные верховые прогулки, которые держали деда в постоянной тревоге.

Чаще всего его сопровождал Кало, но иногда он бывал занят по хозяйству, а мальчик не желал отказываться от любимого занятия только из-за отсутствия провожатого.

Бруно вихрем ворвался в гостиную, обнял деда и звонко чмокнул его в щеку, пахнущую лавандой. Барон покраснел от удовольствия, не в силах устоять перед столь бурными проявлениями любви.

– В один прекрасный день ты упадешь и разобьешься, – упрекнул он внука.

– Я мастер падений! – горделиво парировал мальчик.

– Не стану спорить, – согласился старик. Он перешагнул рубеж шестидесятилетия, сохранив отличную физическую форму, разве что волосы и густые брови совершенно поседели. И лишь частые приступы хандры да усилившиеся беспричинные страхи свидетельствовали о том, что время не пощадило его. Трагическая гибель единственной дочери провела по его лицу глубокие морщины. Но взгляд барона начинал сверкать прежним задором, когда он глядел на внука, ставшего смыслом его жизни.

Усевшись за стол, Бруно с нетерпением дожидался, пока Аннина, совсем поседевшая и усохшая, не подаст с помощью принцессы чай на стол.

– Я уверен, что ты привезла мне из Парижа какой-нибудь подарок, – сказал он крестной, начисто позабыв о твердом решении не проявлять любопытства.

– Об этом потом, – ворчливо вмешался дед. – Прежде всего я хотел бы услышать, чем ты занимался сегодня в школе. – Рассказ о школе, доставлявший удовольствие старику, тоже являлся непременной частью ежедневного ритуала.

Для Бруно школа была веселым приключением, хотя он не любил писать под диктовку и решать задачи. Лучше всего ему давалось устное изложение.

– Сегодня было очень интересно, – принялся он рассказывать, не упуская из виду поднос со слоеными булочками, распространявшими дразнящий аромат ванили, который Аннина поставила на чайный столик.

– Ну-ка расскажи. – Старому барону очень хотелось услышать рассказ внука.

– Отец Роландо повел нас на виллу Джулия в ботанический сад.

Бруно посещал институт отцов-иезуитов. По мнению деда, они были строгими, но отличными воспитателями.

– Только не говори мне, что тебе это было в новинку. – Они много раз бывали там вместе.

– Но

на этот раз со мной были мои товарищи и отец Роландо. – Оказавшись среди одноклассников, он как бы заново увидел это чудо. – Отец Роландо рассказал нам столько интересного! Оказывается, это памятник архитектуры XVIII века.

– Ну, конечно, – подтвердил барон, сетуя про себя, что не догадался рассказать об этом внуку.

– И еще он сказал, что вилла Джулия была названа в честь Джулии Гевары, супруги вице-короля.

– Гёте считал, что это – красивейшее место на земле, – вставил барон, внося свою лепту в беседу.

– Я тоже так думаю, – наивно ответил Бруно. – Но я не знал, что там растут все эти экзотические деревья, о которых говорится в романах Салгари [66] . Отец Роландо показал нам баньян, пагодную смоковницу, дерево Капок и зеленые араукарии.

Барон был восхищен способностью мальчика запоминать названия, даты, детали.

– В одной из теплиц, – продолжал тем временем Бруно, – растет священный лотос, тот, что изображается на статуях Будды. И еще мы видели чудные орхидеи, кофейное дерево и много тропических растений.

66

Эмилио Салгари (1862–1911) – итальянский писатель, автор популярных приключенческих романов.

– Да, я вижу, ты сегодня провел день не без пользы, – прервал его барон, по опыту зная, что, если не остановить словесные излияния внука, чай остынет, пока Бруно будет читать лекцию о ботаническом саде. – А ну-ка проверим, – добавил он, – действительно ли эти булочки достойны внимания.

Бруно не заставил себя просить, схватил булочку и с полным ртом объявил:

– Очень вкусно!

Кало залпом проглотил свой чай и поставил на стол пустую чашку.

– С вашего позволения, дон Пеппино, – торопливо попрощался он.

– В чем дело? – барон заметил что-то странное.

– Незаконченная работа, – объяснил Кало. У него не шла из головы мысль, что на сборе апельсинов происходит что-то неладное, и он решил разобраться, что к чему.

– Ну ступай, – Джузеппе Сайева не стал докучать ему расспросами: Кало знал свое дело и пользовался полным доверием барона.

Бруно рассеянно кивнул ему: приближался момент сюрприза.

– А это мой подарок тебе, – объявила принцесса, вытащив из-за кресла большой сверток и протягивая его мальчику.

Бруно торопливо чмокнул ее, не сводя глаз с загадочного свертка. Торопливо вскрывая обертку, он чуть не опрокинул столик с чаем и булочками.

Барон поглядывал то на мальчика, то на принцессу. Они оба, хотя и по-разному, напоминали ему о неумолимом ходе времени. Ей было уже под шестьдесят, и она благоразумно отказалась от косметики, засунув в дальний угол шкафа свои платья с глубокими декольте и не прибегая к грубым уловкам, чтобы скрыть достойные уважения признаки зрелого возраста под театральной маской поддельной молодости.