Женщины Флетчера

Миллер Линда Лаел

– О Джонас,– прошептала она.– Вы ведь простите меня за то, что я так бросила вас тогда? Я не подумала...

Джонас дотронулся до ее щеки, надеясь, что рука его дрожит меньше, чем голос.

– Вы прощены. Почему вы плакали?

Ее ответ потонул в потоке едва различимых слов и всхлипываний. Она нашла работу и тут же, в этот же день, потеряла ее. Она отчаялась когда-нибудь отыскать отца и уже сомневалась, следовало ли ей вообще приезжать в Сиэтл.

Джонас слушал, нежно глядя в ее исхудавшее лицо, но где-то внутри него шевелилось смутное беспокойство. Основой ее несчастья

был Гриффин Флетчер: казалось, его клеймо лежало как на ее лице, так и на каждом обворожительном изгибе ее тела. Если Гриффин еще не успел овладеть ею, причина этого была вовсе не в том, что она этого не захотела.

Джонас нарочно решил придерживаться взятого с самого начала легкомысленного, небрежного тона, который, как он считал, был наиболее уместен в данной ситуации.

– Умойся, ежик, и переоденься. Мы поужинаем в отеле «Сиэтл» и обдумаем планы на завтра.

Нерешительность, возникшая на лице Рэйчел, привела его в исступление.

– В отеле?

Джонас заставил себя улыбнуться:

– В ресторане, ежик, – не в номере для двоих. Улыбка сверкнула в ее глазах и чуть разрумянила чересчур бледные щеки.

– Я буду готова через несколько минут. А пока познакомьтесь с мисс Каннингем и капитаном Фразьером.

Капитан Фразьер? Это имя пронзило Джонаса как молния, отбросив на задний план все мысли о Гриффине Флетчере. «Боже милостивый, – подумал он, чувствуя, как улыбка медленно сползает с его лица.– Это невозможно!»

Но это было так. В скромной, опрятной гостиной мисс Каннингем, развалившись в кресле перед потрескивающим в камине огнем, сидел Дуглас Фразьер собственной персоной. Джонас едва удержался от того, чтобы не толкнуть Рэйчел назад, к двери и не приказать ей бежать.

– Дуглас,– вместо этого произнес он, склонив голову в приветствии.

Синие глаза капитана сверкнули в знак того, что он узнал Джонаса, и под золотисто-рыжими усами появилось некое подобие улыбки.

– Джонас,– изумленно произнес капитан, поднимаясь с кресла.

Рэйчел, собиравшаяся представить их друг другу, выглядела растерянной.

– Так вы знакомы?

– О, разумеется,– улыбнулся капитан. Джонас слегка подтолкнул ее, шепнув:

– Переодевайтесь – мы опоздаем.

Рэйчел тут же повиновалась, оставив Джонаса Уилкса и Дугласа Фразьера в гостиной в состоянии молчаливой конфронтации. Джонас сглотнул подступивший в горлу ком и молча слушал ритмичное тиканье часов. Наконец Фразьер заговорил.

– Итак, ты тот самый бесчувственный негодяй, который разбил сердце этой девушки,– довольно дружелюбно заметил он.

Эти слова подтвердили опасения Джонаса касательно Рэйчел и Гриффина, но он постарался не видать своей реакции на реплику капитана.

– Она моя, Фразьер. Я собираюсь жениться на ней. Фразьер поднял брови.

– Неужели? – скептически спросил он. – Зная бурную историю твоей жизни, должен сказать, что я удивлен.

Джонас закрыл глаза. Почему он не заметил «Чайна Дрифтер» в порту, среди других кораблей? Он снова нервно сглотнул и встретился с неподвижными глазами Фразьера.

– А я, зная тебя, Дуглас, предупреждаю – убери от нее руки.

Фразьер засмеялся, но в его позе ощущалась определенная настороженность.

– Она

стоит вдвое больше обычного, – сказал он.

– Сколько? – отрывисто спросил Джонас. Капитан притворился, что колеблется:

– Ну, раз уж я имею дело с тобой, это зависит от некоторых деталей.

– От чего?

– От того, девственница она или нет. Если она невинна, мне заплатят любые деньги.

Про себя Джонас содрогнулся, но был уверен, что выглядит таким же спокойным и беспечным, как Фразьер. Во всяком случае, он надеялся, что это так. Ложь – а он в душе молился, чтобы это действительно было ложью, – прозвучала абсолютно естественно:

– На этот раз тебе не повезло, Фразьер. Она не так невинна, как кажется.

Фразьер наблюдал за ним очень внимательно:

– Я не верю тебе, Уилкс. В любом случае уж это мои клиенты могут очень легко подтвердить или опровергнуть.

Джонас почувствовал, как на него накатила волна тошноты.

– Сколько? – повторил он. Капитан назвал ошеломляющую сумму.

– Утром ты получишь чек,– ответил Джонас, и в комнату, свежая, как морской бриз, впорхнула Рэйчел.– По рукам?

Капитан добродушно улыбнулся:

– По рукам.

Джонас схватил Рэйчел под руку и потащил ее прочь из этого дома с такой скоростью, что девушке с трудом удавалось идти с ним рядом.

– Что же такое вы купили у капитана Фразьера? – спросила Рэйчел, удивленно расширив глаза, когда Джонас помог ей забраться в коляску и сел рядом, взяв в руки вожжи.

Его улыбка казалась приклеенной к лицу.

– Нечто совершенно мне необходимое. Ну, так что тебе заказать на ужин?

Несмотря на все грустные события прошедшего дня и на ощущение какого-то странного недомогания во всем теле, в этот вечер Рэйчел очень приятно провела время. Она едва притронулась к великолепному ужину – свежей треске с рисом и зеленым горошком,– заказанному для нее Джонасом, но зато с удовольствием посмотрела в помещении Оперного театра постановку «Гамлета» в исполнении какой-то заезжей труппы актеров.

Несколько раз во время представления Рэйчел чувствовала на себе взгляд Джонаса и поворачивалась, чтобы посмотреть на него. В зале было очень темно, и девушка не могла разобрать выражения его лица, но поворот головы Джонаса подтверждал, что он действительно наблюдает за ней.

Когда представление закончилось и на стенах театра зажглись газовые светильники, взгляд золотистых глаз Джонаса был направлен в другую сторону. Он торопливо провел Рэйчел по центральному проходу зала и через роскошное фойе, где другие зрители обменивались мнениями о качестве только что просмотренного спектакля.

Гроза снаружи стихала, и западный ветер уносил ее прочь. Подойдя к коляске, Джонас схватил Рэйчел за талию и довольно бесцеремонно посадил на сиденье. Он стоял неподвижно, глядя на нее в упор, в его рыжеватых волосах блестели дождевые капли.

– Эту ночь ты проведешь у меня в отеле. Сердце чуть не выскочило у Рэйчел из груди.

– Что?

– Джонас обошел коляску с другой стороны, взобрался на место рядом с девушкой и решительно хлестнул лошадь вожжами по спине.

– Ты меня слышала, – сказал он.