Женщины Флетчера
Шрифт:
Но уже наступал вечер, и поднявшийся ветер перенес пламя через образовавшийся проем на Скид Роуд. Гриффин беспомощно наблюдал за тем, как пресловутое вместилище разврата запылало, заставив проституток и содержателей баров обратиться в паническое бегство.
Было еще много случаев перегрева, ожогов и несчастий, вызванных безумием толпы, которая сметала все на своем пути. Было уже почти восемь часов, когда пунцовое солнце медленно закатилось за горы. Небо над головой приобрело адский оттенок: бушующее
Гриффин работал, забыв о времени, обо всем, кроме задач, требующих немедленного выполнения. Он не встретил ни Филда, ни Джона О'Рили, но знал, что оба они находятся где-то рядом.
К трем часам ночи пламя пожрало само себя. Вид разрушений был ужасен: все фабрики и пристани, между Юнион-стрит и Джексон-стрит превратились в груду дымящихся головешек, около двадцати пяти городских кварталов лежали в руинах.
Уставший до предела, Гриффин медленно поднимался вверх по холму, к дому О'Рили. Он рвался туда и умом, и сердцем, отчего долгий путь казался еще более невыносимым. Привез ли Джонас Рэйчел к О'Рили?
Гриффин надеялся то на это, то, наоборот, что ее там нет. Там находилась Афина, и он был уверен, что именно она довела Рэйчел до того ужасного, почти невменяемого состояния, в котором он ее нашел.
Он ускорил шаг.
На улицах расположились целые семьи, окруженные грудами пожитков. На каждой лужайке ютилась кучка бездомных, и Гриффин увидел множество навесов, пристроенных к стенам почерневших зданий и к стволам деревьев. Те, кому повезло больше всего, спали в палатках, остальные укрылись в густых зарослях папоротника вдоль обочины дороги.
Стремясь поскорее добраться до цели, Гриффин решил срезать путь и пошел по полю, переступая через тела спящих. Поле представляло собой ухудшенный вариант палаточного городка в Провиденсе, только здесь палатки были сооружены из одеял, веток и даже из одежды. Гриффин петлял меж собранных на скорую руку жилищ и старался не наступить на тех, кто остался совсем без убежища.
Наконец вдали показался знакомый кирпичный дом. Гриффина притягивал свет, горящий в окнах первого этажа, притягивала мысль о Рэйчел, и он пустился бегом.
Как только Гриффин добрался до входной двери, она распахнулась, и он увидел на пороге Джоанну О'Рили, полностью одетую и бледную от волнения и усталости.
– Слава Богу, – произнесла она сквозь рыдания, бросилась ему на шею и вцепилась в него, будто боясь, что он снова исчезнет.
За ее спиной маячила фигура Филда Холлистера, который наподобие какого-то покрытого сажей призрака возвышался в полумраке передней. Он кивнул в знак приветствия, но Гриффин заметил, как дергается жилка на его подбородке.
– Рэйчел здесь? – прохрипел он, только в этот момент осознав,
Джоанна отпустила его и отступила на шаг, кивнув; но теперь она старательно избегала его взгляда.
Филд не испытывал подобных затруднений: его глаза, горящие голубым пламенем, пронизывали Гриффина до самых потаенных глубин души.
– Она в своей комнате.
– Я хочу видеть ее,– прошептал Гриффин и двинулся в обход Джоанны, которая, словно мягкий, дрожащий барьер, преграждала ему путь в дом.
Но Филд, упершись рукой ему в грудь, остановил его.
– Ты достаточно натворил, Гриффин, – напряженным шепотом произнес он.
– Но...
Рука Филда не шевельнулась, но ее давление усилилось.
– Нет, Грифф. С ней Фон – оставь ее в покое. Гриффин опустил голову. Из горла у него рвались сдавленные рыдания, но была ли их причиной Рэйчел или же ощущение полного изнеможения, он не знал.
Филд и Джоанна с двух сторон схватили его за руки и, будто по молчаливому соглашению, повели в глубь дома. На полу в гостиной и в столовой лежали рядами спящие люди, закутанные в одеяла.
К тому времени, когда они добрались до кухни, Гриффин пришел в себя. Он выпил горячего кофе, который в полном молчании подала Джоанна, потом съел два огромных сэндвича с ветчиной.
Наконец он вновь заговорил по-прежнему хриплым голосом:
– Скажи мне, Филд. Скажи, почему ты не хочешь, чтобы я увиделся с Рэйчел.
Джоанна и Филд обменялись взглядами, и Джоанна молча вышла их кухни.
Почти целую минуту в кухне слышно было только равномерное тиканье старинных часов на каминной полке.
– Ну? – прохрипел, прерывая молчание Гриффин; он налил себе еще одну чашку кофе у плиты и снова сел за стол.
Филд скрестил руки на груди. Его рубашка была изорвана и покрыта пятнами копоти, но лицо и руки были отмыты до обычной сияющей чистоты.
– Помнишь, ты сказал Джонасу, что спал с Рэйчел? Ну так вот, похоже, Джонас рассказал Афине, которая, естественно, не могла удержаться от того, чтобы не сообщить об этом Рэйчел. Сказать, что Рэйчел приняла эту информацию без восторга – значило бы преуменьшить ее реакцию раз в сто.
Гриффин застонал:
– Боже мой, она же не думает...
– А что, по-твоему, она должна думать? – перебил его Филд, и шепот его прокатился по просторной комнате, будто пистолетный выстрел.
Гриффин поднялся на ноги, слегка пошатнулся и ухватился за спинку стула.
– Я расскажу ей... я объясню...
Филд не двинулся с места, но его голубые глаза предостерегающе сверкнули.
– Ты оставишь ее в покое, Гриффин. У нее шок.
– Нет.
– Да, – возразил Филд. – Сядь, пока не упал и не разбил свою глупую физиономию.