Женщины и мужчины в дружбе и любви. Мадридский треугольник
Шрифт:
— Поможет быстро, — сказал он.
— Спасибо, — не поднимая глаз, ответила Ира и протянула руку за таблеткой.
Захлопнув крышку, Маркес спросил:
— Надеюсь, вы ничего не расскажете Марине?
— Не поняла?
— Не стоит расстраивать Марину глупостями, — пояснил он.
Ирину прямо-таки взбесило это мнимое беспокойство.
— Не понимаю, о чем вы говорите, — раздраженно отрезала она.
— Вот и хорошо. Действительно, говорить не о чем.
Не дожидаясь своего провожатого, Ира вернулась в дом и поискала глазами Марину.
Марина стояла у окна и потягивала лимонад. Ирина бросилась к ней, но тут же остановилась. Последние отблески заходящего солнца освещали хрупкую фигуру Марины, беспощадно высветив ее прозрачное лицо. Только сейчас Ирина заметила, что Марина выглядит хуже, чем неделю назад. Она была какой-то воздушной, невесомой, очень худой, бледной, без капли привычного блеска в глазах. Казалось, будто жизнь покинула ее.
Ирина замерла, продолжая украдкой рассматривать подругу. Внутренний голос подсказывал, что не стоит сейчас поднимать неприятную для Марины тему. Видеть ее расстроенный потухший взгляд и понимать, что именно ты приносишь страдания, стало бы для Ирины настоящим испытанием.
Ирина подошла к Марине и, улыбнувшись, сказала:
— Ты была права. Не успела я принять таблетку, как у меня прошла голова!
Марина оторвала взгляд от чарующей панорамы и довольно ответила:
— Я же говорила, что Маркес настоящий волшебник! А если быть до конца искренней, то он очень хороший врач. Если бы не его поддержка, медицинская в том числе, боюсь, одна бы я не справилась с недугом.
Ирина кивнула в знак согласия, всеми силами стараясь не выдавать своих истинных чувств по отношению к Маркесу.
— Хорошая вечеринка, не правда ли? — решила сменить тему Ирина, чтобы, невольно поддавшись искушению, не выложить свое мнение о друге Марины.
— Да, давно не была на таких дружеских посиделках. Я здесь почти никого не знаю, но, несмотря на это, чувствую себя очень комфортно, — подытожила Марина.
— Мила — мастер по части организации подобных тусовок.
— Согласна. Все просто чудесно! Правда, мне показалось, она чем-то расстроена. Ты не заметила?
— Наверное, устала во время подготовки, — пожала плечами Ирина, не желая вдаваться в подробности дурного настроения Людмилы.
— Как долго ты планируешь пробыть в Доминикане? — вдруг спросила Марина.
— Честно говоря, не думала об этом, — растерянно пробормотала Ира.
Ей очень не хотелось возвращаться в серую неуютную Москву. Последнее время она невзлюбила этот город за его бесконечную и изнуряющую суету, выматывающую нервозность. От одной мысли, что рано или поздно туда надо будет вернуться, Ирина содрогнулась. Тихая неторопливая жизнь в Доминиканской Республике была ей намного милей, здесь можно было расслабиться и получать удовольствие от жизни. А самым большим удовольствием теперь для нее стало сидеть на веранде собственной виллы и, потягивая свежевыжатый сок, наблюдать за тем, как дети резвятся у кромки океана. Однако дом у ее семьи был все-таки
— Наверное, вернемся к сентябрю. Сыну в школу идти, — расстроенно ответила она.
— Думаю, мне тоже придется скоро вернуться в Мадрид, — вновь отвернувшись к окну, призналась Марина.
— Зачем? Разве тебе здесь плохо? Что ты там забыла?! — воскликнула Ира.
Марина не спешила отвечать. Было видно, что она обдумывает ответ.
— На земле уже нет места, где мне было бы хорошо, — наконец прошептала она.
От этих слов у Ирины по спине пробежали мурашки. Очень мрачно прозвучала эта фраза из уст Марины.
— Почему ты так сказала? — не удержавшись, спросила Ира.
— Я не хотела никому говорить раньше времени, но… Раз уж у нас с тобой зашел разговор об отъезде, не могу тебя обманывать… Я чувствую, что мои силы на исходе, и просто обязана вернуться в Мадрид, чтобы продолжить лечение.
Ира замерла.
— А если честно, то мое самочувствие меня уже мало волнует. Я и так прекрасно понимаю, что все идет к концу. Это Маркес упросил меня вернуться и пройти очередной курс химиотерапии. Я согласилась, но лишь для вида. Больше я лечиться не собираюсь. Это отнимет у меня последние силы. На самом деле я хочу вернуться в Мадрид, чтобы увидеть свою дочь. Вот мое последнее желание.
Вокруг гудели веселые голоса, звенел задорный смех, слышался звон бокалов. Ира бросила взгляд на довольные улыбающиеся лица, и ей стало не по себе. Почему жизнь бывает так несправедлива? Почему мы обречены испытывать страдания? Почему счастье сиюминутно, а беды и несчастья терзают нас так часто?
Ирине казалось, что она чувствует жгучую боль, исходящую от подруги. Эта боль обжигала и причиняла невыносимые душевные страдания. Ирине было стыдно, но у нее возникло острое желание убежать подальше от Марины. Она чувствовала себя слабым существом, предательницей, однако чувство самосохранения было сильнее, и оно ей настоятельно нашептывало — уйди.
— Когда планируешь лететь в Мадрид? — с трудом выдавила из себя Ирина.
— Я уже купила билеты. Пора собирать чемоданы. Самолет через неделю.
— Ну что ж… — неуверенно продолжила Ира. — Надеюсь, еще встретимся до отъезда?
Она говорила положенные в таких случаях слова, но в душе были совсем другие чувства. Было неудобно за низкие мысли, но пересилить себя все равно не удавалось.
— Обязательно! — улыбнулась Марина. — Я просто обязана с тобой увидеться.
— Конечно, конечно, — пролепетала Ира, думая, под каким предлогом покинуть свою подругу.
У Ирины возникло желание на некоторое время исчезнуть из поля зрения подруг. Особенно она избегала Марину, поскольку их последние встречи приносили обеим только душевные страдания. Ирина поняла, что если вновь хочет почувствовать себя счастливой, для чего, собственно, она с такой поспешностью и уехала из Москвы, то нужно перестать переживать. Дружеские посиделки с местными подругами также были отметены за ненадобностью и бессмысленностью.