Женщины-масонки

Монселе Шарль

– Что вы скажете? – спросила Марианна, поочередно глядя на каждую из этих женщин.

– Госпожа Бейль предала нас,– прошептала графиня Дарсе.

– Теперь давайте спустимся к ней,– сказала Марианна, глаза которой лучились торжеством.

XXXI ШПАГА ИРЕНЕЯ

Читатель уже, конечно, понял, что Амелия действительно попала в сети, которые расставила ей Марианна.

Должны ли мы раскрыть те способы, которыми

она воспользовалась? Не достаточно ли мы уже рассказали о тех многочисленных связях, которые повсюду были у Ордена женщин-франкмасонок? И стоит ли объяснять, к примеру, что рассказ Беше тоже был предусмотрен и подстроен?…

Когда Амелия подъехала к павильону в Буленвилье, ее проводили в зал на первом этаже, где она увидела госпожу Гильерми, графиню Дарсе, госпожу Флаша и госпожу Ферран.

Амелия узнала их сразу же, и ее охватил страх.

– Сударыня, скажите, пожалуйста, где я? – спросила она.

– Вы находитесь под нашей защитой,– отвечала графиня Дарсе.

– Но мой муж… Его падение с лошади?

– Нам пришлось воспользоваться этим предлогом, чтобы привезти вас сюда.

– Значит, я не у министра? – с удивлением спросила Амелия.

– Вы у одной из наших сестер.

– У кого же?

– Это вы скоро узнаете.

– Сударыня, сударыня! Что все это означает? Зачем меня обманули? Это что, шутка? Успокойте меня, прошу вас!

– Среди нас вам бояться нечего,– сказала госпожа Гильерми.

– Не в этом дело! Кто-то обманом завлек меня в этот дом, и я не могу, я не должна здесь оставаться!

– Дорогое дитя мое!– заговорила графиня Дарсе.– Ваша воля, по крайней мере, в определенных обстоятельствах вам уже не принадлежит, ибо мы действуем именем нашего Ордена.

При этих словах кровь застыла в жилах молодой женщины.

– Нашего Ордена! – прошептала она.

– Хотя вы и новенькая в нашем Ордене, вы не можете не знать о том, сколь осторожны мы в наших декретах, и тем более о том, что нашими действиями руководит дух премудрости. И ваша тревога – это оскорбление всем нам.

– Но для чего же эти уловки? Разве не явилась бы я добровольно по вызову нашей ассоциации?

– Вы все узнаете,– мягко ответила госпожа Ферран.

– Я обращусь к Великому Магистру!

– Здесь ее власть бессильна. Каждая из сестер имеет право позвать на помощь четырех из нас, и за это мы никакой ответственности не несем.

– Кто же позвал вас?– спросила Амелия.

Четыре женщины не ответили.

– Таким образом, я ваша пленница,– продолжала Амелия.

– Очень ненадолго.

– Но мое отсутствие удивит моего мужа.

– Мы подумали обо всем, так что это соображение нас не тревожит.

– Что ж,– сказала Амелия,– я в вашей власти; подожду, когда вы освободите меня добровольно.

Оставшись одна, Амелия попыталась проникнуть в окружавшие ее тайны. Прежде

всего она подумала: «А что, если Филипп выдал тайну, которую я ему доверила?» Что если в тот самый час, когда ради него она шла на все мучения, на бесконечные угрызения совести, в то самое мгновение, когда ради него она принесла лживую клятву на Евангелии, он, гордый и легкомысленный, допустил, чтобы в душе его взяли верх неосторожность или скептицизм?

«Кто знает, не поставили ли сейчас и ему западню? – спросила себя Амелия.– А если он попадется в эту ловушку, чего только не потребует от меня Орден за мою вину?»

Эта мысль непрерывно мучила ее более часа.

Комната, в которой заперли Амелию, была, как мы уже сказали, на первом этаже. Окно, недавно забранное железной решеткой, выходило во внутренний двор. Обстановка была простая: у одной стены стоял книжный шкаф, на другой была коллекция оружия.

Эта коллекция оружия в доме, принадлежащем женщине, была явлением, столь необычным и столь многозначительным, что не могла не привлечь внимания Амелии.

При виде оружия у нее возникло страшное подозрение: действительно ли она в доме у женщины?

Но это подозрение исчезло, когда она вспомнила о том, сколь почтенной женщиной является госпожа Гильерми, да и другие женщины, составлявшие ее стражу.

Однако она внимательно рассмотрела всю коллекцию; оружие отличалось великолепной художественной работой.

Внезапно Амелия с удивлением остановилась, увидев герб: она сразу узнала герб семьи Тремеле.

На шпаге, которую она сняла со стены, действительно был шифр Иренея.

Это имя, внезапно возникшее у нее в памяти в таком месте и при таких обстоятельствах, вызвало у нее печальное воспоминание.

«Этого человека предназначила мне в супруги моя мать,– подумала Амелия.– Он был человеком нашего круга. С ним моя жизнь прошла бы спокойно и достойно, без любовного пыла, но и без угрызений совести. Я не подчинилась воле матери, и Бог наказал меня за это».

Вечер не принес Амелии свободы; в смежной комнате была спальня – там она и провела ночь. К ее услугам была камеристка, или, вернее, надзирательница.

На следующий день, часов в двенадцать утра, она услышала шаги.

В комнату вошли пять женщин.

Первая из них, казалось, была взволнована меньше других. Амелия узнала ее: это была Марианна.

Обе женщины обменялись долгим, пристальным взглядом.

– Сударыня! – заговорила Марианна.– Вы свободны.

Это решение было принято без долгих и серьезных размышлений. Доводы Филиппа Бейля, его намерения, его хорошо известная энергия – все это разрушило замыслы Марианны, ее план мести. Она должна была отступить перед интересами Ордена.

При этих неожиданных словах Амелия не двинулась с места, словно пребывая в нерешительности.