Женщины могут все
Шрифт:
— Прячешься?
Она вздрогнула, но тут же успокоилась, увидев отчима.
— Что, застукал меня?
— Я сам сбежал. — Он вытянул шею, покосился по сторонам и прошептал: — У тебя есть?..
Пилар волей-неволей рассмеялась.
— Только одна, — прошептала она в ответ. — Могу поделиться.
— Можешь расслабиться, подруга по несчастью. Твоя мать занята. Так что времени у нас достаточно.
Пилар зажгла сигарету, и заговорщики, стоя в тени, по очереди докурили ее.
Немного успокоившись, женщина прислонилась к стене дома и обвела глазами виноградник.
— Отличный праздник.
— Как всегда. — Эли грустно вздохнул и загасил окурок. — Но в этом году вы с Терезой и Софией превзошли себя. Надеюсь, мать сказала тебе, как мы ценим все, что ты сделала.
— Сказала. По-своему.
— Тогда я поблагодарю тебя по-своему. — Эли обнял ее и закружил в танце. — Красивая женщина не должна оставаться без кавалера.
— Ох, Эли… — Пилар положила голову ему на плечо. — Что бы я делала без тебя? Я такая дура…
— Неправда, Пилар. Когда я женился на твоей матери, ты уже была взрослой женщиной с ребенком. Я пытался не вмешиваться в твою жизнь.
— Знаю.
— Зато Тереза делает это за нас обоих, — добавил Эли, заставив ее хихикнуть. — И все же я скажу, — продолжил он. — Этот малый никогда не стоил тебя.
— Эли…
— Никогда. Ты потратила на Тони Авано много лет, но зато вырастила чудесную дочку. Цени это и не трать остаток жизни на мысли о том, почему у вас с ним ничего не вышло.
— Он женился на Рене. Все-таки женился.
— Все к лучшему. — Он кивнул, увидев, что Пилар подняла глаза. — Для тебя, для Софи и для всех, кто имеет к этому отношение. Они стоят друг друга. А этот брак заставит его держаться от тебя подальше. Будь моя воля, я выгнал бы его из компании. Окончательно и бесповоротно. Иначе в ближайший год жди неприятностей.
— Он хорошо справляется со своей работой.
— Другие справятся с ней не хуже, но не будут вызывать у меня несварение желудка. У твоей матери есть причины держать его на работе. Но теперь они не имеют такого значения, как прежде. Не обращай на него внимания, — сказал Эли и поцеловал ее в лоб. — Он или утонет, или выплывет. Как бы там ни было, тебя это больше не касается.
Тони, стоявший на нижней террасе, услышал это и стиснул зубы. Он все еще не мог прийти в себя после того, что называл неспровоцированным и незаслуженным нападением собственной дочери. Он бы ответил ей, но вокруг были люди. И не просто люди, а служащие компании.
Кстати, о компании… Он не слишком верил, что Джамбелли его уволят. Но они собирались затруднить ему жизнь.
Они считали его беспечным дураком. Но они ошибались. Он уже придумал, как обеспечить свое финансовое положение. Бог свидетель, ему были нужны деньги, причем много. Рене уже. потратила почти все, что у него было.
Конечно, он сделал глупость, связавшись с. Крис. Он делал все, чтобы безболезненно порвать с ней. Но это оказалось сложнее, чем можно было ожидать. Конечно, ему льстило, что такая молодая женщина, как Крис, упорно не желала расставаться с ним. И злилась, вспомнил он. Так злилась, что позвонила Рене
Однако он сумел уладить дело. Рене была уверена, что звонила Пилар, а он не стал ее переубеждать. С какой стати?
Тони сделал глоток вина, наслаждаясь светом звезд, и, по своему обыкновению, начал преуменьшать стоявшие перед ним трудности.
Как бы там ни было, с Крис он справился. Обещание помочь ей занять место Софии заставило эту девицу замолчать.
Так же, как красивая маленькая безделушка заставила замолчать Рене.
Знание слабостей противника — великое дело, думал он. Если действовать с умом, всегда можно поддержать статус-кво.
Он собирался продолжать ту жизнь, которой, по собственному убеждению, заслуживал. Пришло время воспользоваться другими источниками, только и всего. Немного тут, немного там… В общем, бояться ему нечего.
София обходила друзей, всеми силами избегая кузины Джины. Эта женщина была хуже чумы. Мало того что она напялила на себя что-то вроде красной рождественской палатки, украшенной пятьюдесятью фунтами мишуры, так еще цеплялась к каждому, кого удавалось загнать в угол, и пела дифирамбы своему несравненному муженьку.
София заметила, что Дон держится поближе к бару. Он слегка выпил и старался казаться незаметным.
— С матерью все в порядке?
София остановилась и улыбнулась Элен.
— Да. По крайней мере, так было, когда я видела ее в последний раз. Здравствуй, дядя Джеймс! — Она крепко обняла мужа Элен. Джеймс был ее давней опорой, куда более надежной, чем отец.
Он потолстел, потерял больше волос, чем сохранил, но зеленые глаза за очками в тонкой серебряной оправе оставались все такими же ясными и пронзительными, как раньше. Несмотря на внешность всеобщего доброго дядюшки, Джеймс Мур считался одним из ведущих адвокатов Калифорнии, хитроумным специалистом по уголовным делам.
— Она здесь самая красивая, правда, Элен?
— Как всегда.
— Ты не была у нас несколько недель.
— Я исправлюсь. — Она подставила Джеймсу щеку для второго поцелуя. — La Signora не дает мне житья.
— Наслышан. Мы привезли тебе подарок.
— Я люблю подарки. Давай.
— Вот он. Разговаривает со своей рыжей.
София подняла глаза, увидела Линкольна Мура и радостно взвизгнула.
— Я думала, Линк еще в Сакраменто!
— Он сам все расскажет, — напутствовал ее Джеймс. — Ступай и на этот раз уговори его жениться на тебе.
— Джеймс… — Элен подняла бровь. — Мы идем искать Пилар. Желаю вам приятно побеседовать.
Линкольн Мур был высоким, смуглым и красивым. Кроме того, София считала его названым братом. Она была старше на два месяца; в детстве это было немалым преимуществом, с которым Л инку приходилось считаться. Поскольку их матери были подругами, они волей-неволей росли вместе и питали друг к другу исключительно братские чувства.
София подошла к Линку, взяла его под руку и спросила у изящной маленькой рыжеволосой девицы, с которой он только что оживленно беседовал: