Женщины порочного князя

Жукова-Гладкова Мария

Российские олигархи, получившие фортунское гражданство, были замечены собирающимися в доме Бори Ясеневского. От каких-либо комментариев все отказались. К их мрачным телохранителям журналисты были уже давно приучены не обращаться. Те просто молча крушили камеры и били журналистские морды, не разбираясь, кто прав, кто виноват.

Однако торжественная встреча претендента на престол состоялась, и хотя ни княгиня-мать, которая взяла на себя управление княжеством после исчезновения сына, ни сестры усопшего не прибыли в аэропорт, появился дядя Великого князя, всегда считавшийся в семье паршивой овцой. Его неоднократно обвиняли в нетрадиционной сексуальной

ориентации, а он сам не подтверждал и не опровергал слухов. Но не пойман – не вор. Женат никогда не был, официальных любовниц не имел, впрочем, и любовников тоже. Или он был просто очень осторожен? Многие в княжестве считали его большим хитрецом. Внешне он напоминал старого ощипанного сыча.

Появление дяди Проспера в аэропорту было расценено гражданами княжества как очередной хитрый шаг.

Родственник склонился над ручкой соломенной вдовы, пожал руку юноше, потом поздоровался за руку с частью сопровождавших эту семью лиц. Со всеми просто не успевал – эфирное время, отведенное для трансляции встречи, не позволяло подобного. Но даже на лице обычно невозмутимого дяди Проспера промелькнул легкий шок при виде «друзей семьи».

Роль распорядителя на себя взял Вячеслав Литвинов, представленный западной общественности как «российский лесной король». Прямо не говорилось, но подразумевалось, что лесной король и новая княгиня-мать имеют… некоторый личный интерес друг к другу. Конечно, нельзя было ожидать, что покинутая Аланом четырнадцать лет назад молодая красивая женщина долго останется одна.

– Так, дедуля, трогаем во дворец, – сказал Литвинов дяде Просперу.

– Э… я думаю, что вам лучше разместиться не во дворце, а у меня.

– Мы разместимся во дворце, – безапелляционно заявил Литвинов.

Поскольку транспорт был заказан его людьми, проблем не возникло. Вскоре вся процессия, за которой следовали целые автобусы журналистов, остановилась у княжеского дворца. На всем пути их приветствовали толпы фортунцев и прибывших в княжество туристов. Встречу родственников за закрытыми дверьми журналистам снимать не позволили, правда, Литвинов объявил, что чуть позже организует пресс-конференцию. Журналисты остались ждать.

– Только не дрейфь, – тихо сказал Славик Алле, когда они заходили во дворец. Она ловила на себе любопытные взгляды слуг и размышляла, стоило ли сюда вообще приезжать. Ей было немного страшно, в основном за сына. Да, Литвинов рассматривает их с Сашкой как курицу с цыпленком, несущих золотые яйца, но как воспримет семья Алана? А ведь в истории королевских семей всех стран есть случаи избавления от нежелательных претендентов на трон… Кто их знает, этих фортунцев, какую гадость они могут подготовить ее сыну, несмотря на все предпринятые Литвиновым меры безопасности?..

А Сашка вроде бы был счастлив и пока всем доволен. Конечно, для мальчика это – великолепное приключение, о котором он будет осенью рассказывать одноклассникам. Если они, конечно, вернутся домой осенью, одернула себя Алла. Теперь она не была ни в чем уверена, вообще чувствовала себя очень неуверенно и некомфортно. Ей приходилось полагаться только на себя. Рядом не было человека, на плечо которого она могла бы опереться, кому она бы полностью доверяла. Она ведь точно знала, что Литвинов преследует свои интересы, а не ее и не Сашкины.

К большому удивлению Аллы, у Литвинова имелся план дворца, нарисованный кем-то от руки, сверяясь с которым, он уверенно шел к какой-то цели, отмахиваясь от слуг, как от назойливых мух.

Слуги, как поняла Алла, неплохо выучившая за эти годы французский, пытались остановить продвижение орды по залам и коридорам. Но куда там…

Первыми, рассекая встречных, шли четверо шкафообразных телохранителей, которых Алле было трудно отличить друг от друга. Сама Алла, Сашка и Литвинов следовали за ними. Потом семенили два юриста, пятеро переводчиков рассредоточились среди группы сопровождения, многочисленные лица мужского пола (и непонятного Алле предназначения), прилетевшие с ними, шли строем, часть осталась в аэропорту, чтобы проследить за перегрузкой багажа и доставкой его во дворец. В группе сопровождения также имелось с десяток девушек, причем разноплановых внешне. На вопрос удивленной Аллы Литвинов ответил, что девушки им вполне могут понадобиться для работы с клиентами. Алла не стала уточнять какими. Она вообще решила не спорить с Литвиновым. Себе дороже. И еще она признавалась себе, что никого в жизни так не ненавидела…

Тетя перед отлетом сказала ей, чтобы она расслабилась и получала удовольствие. Пока не получалось. Алла все время находилась в напряжении. Она вообще не исключала, что может даже… оказаться в тюрьме (тьфу через левое плечо). Кто знает, что предпримет полиция? Кто знает, что предпримет Интерпол, который скорее станет действовать на стороне княжества, чем какой-то самозванки из России? Алла полностью отдавала себе отчет, что они с Сашкой – самозванцы, хотя ее сын – на самом деле также еще и сын Алана Фортунского. Но Алла надеялась, что вскоре все как-то образуется. Она простится со своей первой любовью и вернется в Россию. Вместе с сыном, и без Литвинова.

– Так, в тронном зале нас не ждут, как я и предполагал, – прошипел Литвинов. – Ну, мы им сейчас покажем кузькину мать! – Он сжал кулак и потряс им в воздухе.

– Куда мы теперь пойдем? – спросила Алла.

– Знакомиться с твоими родственниками. Ты же их, кажется, никогда в жизни не видела?

Алла покачала головой. Сашка, раскрыв рот, оглядывался по сторонам. Стены зала украшали резные дубовые панели и старинные подсвечники, вроде бы бронзовые. Под потолком висели знамена, причем как старые, выцветшие, так и совсем новые. Огромная люстра была сделана из бронзы и хрусталя, тысячи прозрачных кусочков красиво перемежались темными металлическими пластинками.

– На золото бабок пожалели? – тихо спросил за спиной Аллы один телохранитель у другого.

– Может, княжество бедное? – задумчиво произнес второй. – И мы зря сюда приперлись?

– Не-е-е, – протянул первый. – Иначе Славик с Костей Хохлом сюда бы не поперлись.

«Кто этот Костя Хохол? – подумала Алла. – Он-то еще откуда взялся?»

– Ну-ка, пацан, залезь-ка на трон, – тем временем повернулся к Сашке Литвинов, осмотревший зал взглядом хозяина. – Нужно попрактиковаться. Давай-давай. Мы тебя сейчас сфоткаем.

Литвинов щелкнул пальцами, и из большой группы сопровождающих выскочили четверо с фотоаппаратами и камерами – Литвинов взял с собой и российских журналистов, видимо, давно им прикормленных. Они будут освещать восхождение Александра на престол так, как нужно Литвинову.

Откуда ни возьмись, появились трое слуг в расшитых золотом ливреях и, размахивая руками, на французском стали объяснять, что журналистам тут запрещено фотографировать. Один из переводчиков быстро перевел Литвинову.

– Хочет князь сняться на память – и снимается, – заявил Литвинов. Переводчик перевел.