Женщины порочного князя
Шрифт:
Литвинов отошел от двери, уступая место одному из своих подчиненных, тот быстро извлек из кармана отмычки и справился с замком не больше, чем за минуту.
– Никакой сигнализации, – хмыкнул парень, первым заходя внутрь и осматриваясь.
– А что воровать-то? – спросил второй.
– Ну, зубы золотые…
– У них не ставят. Даже у нас теперь перестали, – заметил Литвинов. – И вообще у них этот бизнес – с покойниками – не процветает. Ладно, пошли искать князя.
Телохранители быстро сообразили, где зажигается свет. Двое остались на улице, остальные разбрелись
– Хм, мест для прощающихся нет, – заметил патологоанатом, рассматривая какие-то инструменты.
– Для этого есть специальная ритуальная контора, – сообщил Литвинов. – Я там был. Гробы, конечно, дерьмо, с нашими не сравнить. Но венки мне очень понравились. Образцы, какие они делают.
– Может, ты бизнес организуешь? Будешь сюда гробы поставлять? – спросила Алла.
– Если наши, которые здесь обосновались, захотят быть похороненными в княжестве, они сами себе поставят – сделанные по спецзаказу, а в массовом порядке им наши навороченные ни к чему. А дизайн венков я велел сфотографировать. Может, когда-нибудь и используем.
– И что есть в той ритуальной конторе? – спросила Алла.
– Два зала. И у них всегда в церковь везут. Только тут почему-то наши еще свою не построили.
– А зачем Родиону Хитрюковичу и Боре Ясеневскому православная церковь? – спросил патологоанатом.
– Синагоги тут тоже нет, – заметил Литвинов. – Но могли бы поставить православную – для приема недавно прозревших чиновников, которые к ним в гости мотаются. Хотя кто тут будет их снимать молящимися? Поэтому, наверное, и нет. Но, кстати, Боря-то крестился в монастыре под Казанью. Насчет того, обрезан или нет – не знаю. А про крещение его и Рыжего много разговоров ходило. Про то, как ездили к иконе Грузинской Божьей Матери… Но это совсем другая история. Давайте-ка лучше искать князя.
Литвинов посмотрел на патологоанатома, который явно ориентировался в данном заведении лучше всех остальных. Он направился к холодильникам, восхитился ими, сравнил с нашими, с которыми ему приходится работать, потом стал читать таблички на каждом. Остальные тоже подключились. Мало того, что на каждом висела табличка, имелось еще и оконце, в которое можно было заглянуть.
Алла в процедуре участия не принимала, просто оглядывала очень чистое помещение, в котором, к ее опять же большому удивлению, не стоял тот мерзкий запах, который у нее ассоциировался с подобными местами. На это обратили внимание и другие члены группы. Один телохранитель заметил, что тут в самом деле можно поужинать без отвращения.
Внезапно кто-то из парней напряженным шепотом позвал Литвинова. Славик бросился к подчиненному. За ним последовали другие.
– Шевелится, – произнес парень, сделал шаг в сторону и, если бы его не поддержали товарищи, грохнулся бы в обморок.
Остальные по очереди смотрели в оконце. Половина осталась невозмутимыми, другая отходила с обалдевшим видом.
Алла наблюдала за сценой со стороны, потом пришла в чувство.
– Да открывайте же вы холодильник! Там же может быть живой человек! – воскликнула она.
Изнутри в этот момент раздался стук.
Один из телохранителей быстро сообразил, как открывается дверца, и распахнул ее.
Послышался отборный русский мат. Собравшиеся опешили. Алла растолкала мужчин и первой подошла к дверце.
– Помогите! – послышалось изнутри.
– Сейчас! Сейчас! Не беспокойтесь! Что вы стоите, как истуканы?!
Холодильник располагался на уровне глаз Аллы, и мужчине было сложно выбираться – ведь табуреточки никто не приставлял. Да и замерз он явно. Двое телохранителей быстро вытащили «покойника» за ноги.
– Водку несите! – крикнула Алла.
Но кто-то уже доставал бутылку из прихваченной с собой сумки, свинтил крышку и вставил беленькую в руку извлеченного из холодильника мужчины. Он жадно отхлебнул, затем еще раз.
– Бутерброд? – спросил телохранитель.
– Чаю бы…
– Чаю нет. Есть водка, коньяк, сок, бутерброды.
Вместо ответа мужчина выпил еще водки без закуски. На вид ему было лет сорок, хотя, как подумала Алла, могло быть и тридцать пять, и сорок пять. Белобрысый, легкие залысины на висках, с серыми глазами, в фас ничего особенного, а профиль так почти классический… Загар средиземноморский, только после холодильника выглядит не очень… Фигура подтянутая, мужик явно проводит немало времени в спортзале. Джинсы, но не турецкие и не китайские. Белая бобочка, опять же купленная не на вещевом рынке. Кроссовки фирменные.
Он сидел на столе и молча пил. Вид имел довольно жалкий, но вроде бы уже приходил в себя. Остальные стояли кругом и молча его разглядывали.
– Посмотрите другие холодильники! – вдруг пришла в голову мысль Алле. – Может… еще кто-то есть живой?
Телохранители метнулись в стороны, Литвинов добавил еще указание: открывать все заполненные, может, человек еще жив, но не шевелится.
– Все голые, – заметил один из подчиненных. – Этот один одетый лежал.
– Ну так ищите одетых!
Одетых больше не нашли, живых тоже. Достали Великого князя.
– Интересно, а почему его еще не гримировали? – удивился один из телохранителей.
– В закрытом гробу будут хоронить, – пояснила Алла и шагнула вперед, к выдвинутым носилкам.
Литвинов приказал тащить труп на стол. Алла в ужасе уставилась на изуродованное тело и осталась стоять над ним.
Несколько раз щелкнул фотоаппарат – человек Литвинова фотографировал покойника. При виде вспышки спасенный из холодильника закрылся руками.
– Не надо меня фотографировать!
– Больно ты нам нужен, – хмыкнул Литвинов. Сам он внимательнейшим образом оглядывал покойника.
– Ты, мужик, не волнуйся, – сказал один из телохранителей. – Мы не менты, не фээсбэшники, к органам никакого отношения не имеем и век бы их не видели. Твои дела – это твои дела. Мы все понимаем.
Литвинов вдруг начал ругаться, потом стукнул кулаком по мраморному столу, взвыв от боли. А один из телохранителей, как увидела пораженная Алла, стоял и плакал, глядя на труп. Другие смотрели внимательно с очень суровыми выражениями лиц.