Женщины в его жизни
Шрифт:
– Когда босс пришел утром, он вроде был слишком задумчив. Или, точнее, встревожен. И немного грустный. Или мне это показалось?.. В общем, все это на него похоже. Ты же знаешь, он мастер скрывать свои чувства.
– Знаю. Как по-твоему, в чем причина – бизнес или личное?
– Не могу с уверенностью сказать, может, и личное.
– Должно быть. Потому что, насколько мне известно, по части работы нет никаких проблем ни здесь, ни в лондонском офисе… Хотелось бы знать… – он откашлялся, – что с ним такое. Не должно быть, чтоб слишком серьезное, не то он сказал
– Наверняка, – произнес Дуглас, решив, что незаинтересованность – мудрейшая тактика, когда дело касается босса. Он не имел намерения болтать на эту тему или сплетничать с Питером. – Боссу пришлось много помотаться в последнее время. Кстати, о том, что он в городе, не знает никто, кроме нас с тобой и твоего секретаря. Он хочет, чтобы это так и осталось в тайне.
5
До Ист-Хемптона Максим добрался за два с половиной часа, и к тому времени, когда он въезжал в прелестную старую деревушку на Лонг-Айленде, пасмурное январское небо, холодное и бесцветное в начале пути, стало серым, а затем почти черным, словно смола. Лишь вдали у горизонта над бескрайним океаном виднелось несколько звездочек, и луна, яркая, заброшенная в черную высь, серебрилась, проглядывая в клочьях темных туч.
Свернув с Оушн-авеню в Лайли-Понд-Лейн, Максим посмотрел на часы приборной панели: стрелки показывали шесть сорок пять. Не плохо, подумал он, катя дальше в направлении Джорджика-Бич, к тому концу пляжа, где находился его коттедж.
Несколько минут спустя он уже тормозил возле дома.
Коттедж был покрыт серым шифером, ставни выкрашены в белый, дверь черная и на крыше аккуратные кубики черных труб. Выстроенный поодаль от дороги, дом возвышался над покатой лужайкой, покрытой сейчас искристым инеем. Гигантские дубы делали это место укромным, а в летнюю жару их пышная листва давала много прохладной тени.
Коттедж был невелик, но вполне устраивал Максима, хотя считался скромным для своего хозяина. Он был довольно просторный и хорошо спланирован: холл, большая семейная кухня, столовая и кабинет располагались в передней части; гостиная, переходившая в библиотеку, находилась в глубине. Эти две смежные комнаты выходили окнами на плавательный бассейн, маленький домик при бассейне и сад; за садом тоже был лужок с цветочными клумбами, а за ними – рощица, делавшая усадьбу еще более отъединенной от остального мира.
На втором этаже размещались спальни хозяина, ванная и туалетная комнаты, на третьем – две комнаты для гостей с отдельной ванной и еще одна спальня побольше, которая была превращена в офис с двумя письменными столами, пишущей машинкой, а также факсом, телексом, ксероксом и бумагоизмельчителем и, разумеется, батареей телефонов. Все было прекрасно оборудовано и удобно, офис нравился Максиму, он считал его своим командным пунктом и мог приезжать в Ист-Хемптон когда угодно, не теряя связи со своей бизнес-империей. Нередко он брал с собой Дугласа Эндрюса и Грэм Лонгдон, иногда прихватывал и Питера Хейлброна, чтобы
Припарковавшись, Максим взял с заднего сиденья «ягуара» пакет с покупками от Блумингдейла и вылез из машины.
Была ненастная зимняя ночь, с Атлантики дул ледяной ветер. Максим огляделся. Дорога терялась в кромешной тьме, в ближних домах не было ни малейшего проблеска света. Но когда он заторопился вверх по тропинке меж двух газонов к дому, луна проглянула из-за туч и облила коттедж и дорожку серебристым сиянием. Несколько секунд было почти светло как днем.
Краем глаза Максим заметил припаркованный чуть поодаль универсал и, поднимаясь к боковому входу в коттедж, рассеянно подумал, чья бы это могла быть машина.
Он вошел через кухню и включил свет, закрыл за собой дверь, толкнув ее ногой, и поставил пакет с продуктами на круглый стол посреди комнаты.
Отделанная сине-белой плиткой кухня была безупречно чиста. До блеска начищенное, все выглядело так, будто миссис Малвени закончила уборку минуту назад. Возможно, она занималась этим сегодня, подумал Максим. Он так и не смог дозвониться из офиса ни до кого из четы Малвени и, зная их добропорядочность и усердие, решил, что они вполне могли находиться здесь в то время, как он названивал им домой.
Максим вздрогнул, ощутив, что в помещении холодновато. Отопление было на обычной отметке, но в такую холодную ночь следовало прибавить тепла. Зябко поежившись, он направился к холлу – там, в закутке под лестницей, находились трубы отопительной системы.
Открывая дверь в холл, Максим застыл на ходу. Он услышал слабый шум и какое-то металлическое побрякивание. Звук озадачивал. Максим шагнул в холл.
Свет из кухни шел ему вслед, и он без труда заметил поставленный на пол телевизор вместе с аппаратурой из верхнего офиса.
Опять послышалось бряканье, затем что-то треснуло, кто-то глухо выругался. Звуки доносились из гостиной.
Все чувства Максима мгновенно забили тревогу – ощущалась опасность. Очевидно, кроме него в доме был кто-то чужой, вне всякого сомнения, грабитель, судя по сваленным в холле вещам.
Бесшумно крадучись, Максим миновал холл и чуточку приоткрыл дверь. В гостиной было темно, в примыкавшей к ней библиотеке тоже, если не считать шарившего по обстановке светового кружочка от карманного фонарика.
Решив, что наилучшая тактика – внезапность, Максим хлопнул рукой по выключателю на стене – сразу засияли шесть настольных ламп в обеих комнатах, залив светом оба помещения.
Увидев Максима, вор испуганно шарахнулся. Он был среднего роста и жидковатой комплекции, одет во все черное. В руке он держал нейлоновый бельевой мешок, раздувшийся, по-видимому, от награбленного.
Он стоял и пялился на Максима.
– Брось мешок! – рявкнул Максим не своим голосом. Человек продолжал оторопело пялиться, будто пребывая в оцепенении.