Женщины во лжи
Шрифт:
Что, черт возьми, происходит? В этом пансионе утро все преображает? Вчерашняя мисс Ужасный Вид и Сложное Имечко превратилась в премилую Марджи – домохозяйку, живущую по соседству: в белой блузке с камеей, подкалывающей ворот и в накрахмаленной юбке в красную клетку – точь-в-точь со станиц «Women’s Day» середины пятидесятых. Я даже засомневалась, она ли открыла нам дверь минувшей ночью?
– Доброе утро, мисс Галлахэр! – обратилась она с улыбкой. Я невольно улыбнулась в ответ:
– И вам, мисс Розенфелд.
Указав на раскрытые
– Прошу в гостиную. Завтрак включен в стоимость проживания. Обеды мы не подаем, но в городе есть отличное недорогое кафе.
– Спасибо, прекрасно.
Я пошла на запах кофе, который привел меня в светлую комнату с верандой, выходящей на оранжерею, которую я видела из окна комнаты. Справа от двери, на длинном столе расположилась огромная электрическая кофеварка, поднос с вафлями, вазочки с джемом и тарелка с тостами. Я попала из фильма ужасов в волшебную сказку. Вдоль стены уместилось несколько круглых столиков, и за одним из них, отгородившись газетой, сидела женщина в очках, немыслимым образом державшихся на самом кончике носа. Черные волосы собраны в небрежный пучок, на ногах – ковбойские сапоги. Не удивлюсь, если на поясе брюк окажется пара пистолетов.
Возня за спиной отвлекла меня от разглядывания постоялицы. Оглянувшись, я увидела еще одну соседку – в кресле у пустого камина сидело худющее существо с бледной кожей и блеклыми волосами, существу на вид можно было дать и двадцать пять и сорок – настолько стертым казалось лицо, абсолютно лишенное эмоций. Точно маска венецианского карнавала. Она сидела, обхватив своими тонкими, птичьими лапками большую кофейную кружку, и смотрела невидящим взглядом на каминную решетку. Тем временем «техасский рейнджер» выглянул из-за газетного листа:
– Чудесное утро, не правда ли?
Я вежливо улыбнулась:
– Да, действительно.
– И кофе отличный! Присоединяйтесь, – она кивнула на соседний стул. Ну что ж, ничего не имею против компании. Не люблю есть в одиночестве, да и вообще, не шарахаюсь от людей, в отличие от Лекси, которая ненавидит случайные знакомства. Кстати, надо написать ей сообщение, чтоб поторапливалась назад. Мы сюда не видами наслаждаться приехали. Думая об этом, я налила себе кофе и положила на тарелку пару вафель – еще теплых и хрустящих.
– Ах, молодость! – воскликнула моя новая знакомая, когда я села напротив. – Можете себе позволить и вафли, и джем, и кофе со сливками. Я после тридцати на завтрак не видела ничего, кроме эспрессо и пересушенного тоста. Тэйлор Эмери, – представилась она и протянула мне руку. Я автоматически отозвалась:
– Шэннон Галлахер.
Она принялась расспрашивать, что привело столь юное создание в это богом забытое место, но я не отвечала, задумавшись. Тэйлор Эмери. Имя отозвалось каким-то болезненным воспоминанием, перед глазами появились реки крови, изувеченные тела и подвалы, превращенные в камеры пыток.
– Я вас знаю! – бухнула я в середине
– Как приятно, что мое творчество популярно среди молодого поколения. Вот, приехала за вдохновением.
– Разве в этих местах орудовал какой-то маньяк? – спросила я, интуитивно понизив голос и наклонившись ближе к ней. Она рассмеялась:
– О, дорогая, поверьте, их во всех местах было предостаточно.
Эта женщина снискала популярность, крапая полудокументальные книги о серийных убийцах, действовавших во всех уголках Штатов. Я не была ее поклонницей и за творчеством не следила. Как-то прочла одну книжку. Впечатления остались ужасные.
– Сегодня планирую осадить местный архив. А вы здесь…?
– О, я учусь в колледже имени Вудро Вильсона, в Атланте, увлечена историей Гражданской войны и веду исследовательскую работу, основанную на фронтовых письмах. Пытаюсь восстановить повседневную жизнь солдат, понимаете? Это сейчас самая актуальная тема, даже актуальней, чем гендерное направление! Мои научные публикации увидел полковник Натаниэль Хэмптон, и написал мне, сказав, что ему понравилась моя статья, пригласил ознакомиться с его личным архивом. А его дед был в бригаде Джона Гордона, а значит, сражался при Геттисберге, представляете?
Не стоит спрашивать меня о моей деятельности. Могу тарахтеть часами, как одержимая. Мисс Эмери только междометия и успевала вставлять. Большего поощрения мне и не требовалось.
– Его бабушка сохранила письма – все-все! И переписку со своим братом, а он из «Луизианских тигров»… и все это полковник Хэмптон хочет передать мне, для научной работы!
У меня закончился воздух, и во рту пересохло. Замолчав, я отпила из кружки, ожидая восторгов от своей собеседницы. Но та была удивлена вовсе не моей чудесной находкой:
– Радует, что среди молодежи есть такие увлеченные натуры! Такая редкость в наше время!
Я тут же вспомнила, что не одинока в своих увлечениях и полезла в карман за телефоном. Лекси не отвечала.
– Вы согласны? – неожиданно обратилась Тэйлор к призраку в кресле у камина. Я обернулась из любопытства. Женщина подняла взгляд, но не ответила. Но мисс Эмери не сдавалась:
– Как вы находите Пайнвуд?
Леди медленно выпрямилась, сфокусировала взгляд, отставила кружку на скамеечку для ног – словом, приготовилась вступить в диалог.
– Здесь очень тихо, – ответила она бесцветным голосом.
– И правда! Вы здесь по делам или отдохнуть приехали?
Вспомнилось, что Тэйлор Эмери начинала писательскую карьеру, строча заметки в какую-то бульварную газетку.
Этот вопрос погрузил прикаминное приведение в еще большую задумчивость. По ее блуждающему взгляду мне показалось, что она с трудом пытается вспомнить, как здесь оказалась. Наконец, последовал ответ:
– По работе.
– И кем же вы работаете, мисс…?