Женская хитрость

Льюис Пола

— Она... неотразима, — смущенно ответил Фрэнк.

— Благодарю за комплимент, хотя и несколько преувеличенный.

Джейн ушла, оставив гостя в смятении.

Фрэнка преследовало прекрасное видение, обжигало огнем все разгорающейся страсти... Он обрадовался, когда зазвонил телефон, вернув его к жизни, разогнав пугающие мысли. Какой-то паренек, представившийся Джимми, спросил, дома ли мисс Ренкли, и ужасно расстроился, услышав отрицательный ответ. Не успел Фрэнк положить трубку, как телефон зазвонил снова. Не назвав себя, жизнерадостный молодой

человек с приятным голосом попросил напомнить Джейн о предстоящем свидании в пятницу. Вот этого звонка она и ждала, ревниво подумал Фрэнк. Чтобы не позволить этому всепоглощающему чувству завладеть своей душой, он взял книгу и постарался сосредоточиться на чтении.

В холле послышался веселый смех отца и дочери, почти сразу же открылась дверь библиотеки, и вошел Мартин Ренкли. Фрэнк захлопнул книгу и взялся за ручки кресла, чтобы подняться, но Мартин остановил его.

— Пожалуйста, без церемоний. Тебе же трудно подниматься.

Фрэнк взглянул на Джейн, — она казалась довольной и спокойной.

— Я говорил сегодня с Уильямом, — продолжал мистер Ренкли. — Он посоветовал добавлять по утрам успокоительное в твой апельсиновый сок. — Джейн издала смешок, а Фрэнк нахмурился. — Но, по-моему, с твоими нервами все в порядке. Ты, например, просто не заметил моего отсутствия. В наказание будешь пить сок без всяких добавок, — балагурил Мартин.

Джейн, не выдержав, расхохоталась, да и Фрэнк не смог удержаться от улыбки.

Сгущались сумерки. Устраиваясь на покой, тоненько попискивали какие-то птахи, цветы источали какой-то особый аромат. Этот беззаботный вечер надолго запомнился Фрэнку: в его суровой жизни таких вечеров — спокойных, теплых — было немного. Мартин, развалившись в кресле, рассказывал о своей успешной деловой поездке. Фрэнк, не слишком искушенный в финансовых операциях, слушал его, тем не менее, с большим интересом. Джейн, переодевшись в удобные шорты и светлую просторную рубашку, уютно притулившись на диване, вертела в пальцах уздечку.

Она сидела молча, но ее присутствие согревало Фрэнка, он чувствовал себя легко и непринужденно. Ему было хорошо...

— ...занятия сегодня, дочка?

Фрэнк расслышал только последние слова, а Джейн, занятая своими мыслями, переспросила:

— Извини, папа, ты что-то сказал?

Завораживающий образ прекрасной леди вновь появился перед его глазами. Как странно звучит это вечное детское «папа» в устах такой изысканной красавицы! Но Фрэнк знал: нежность, прозвучавшая в этом слове, тоже была частицей ее неуловимой натуры.

— Я спросил, как прошли твои занятия.

— Какие занятия? — не понял Фрэнк.

— Мои уроки верховой езды для детей, — пояснила Джейн.

— Вы... учите детей? — удивился он.

Она лукаво взглянула на Фрэнка.

— А чем, по-вашему, я занимаюсь?

— Ну, я думал, просто катаетесь верхом, развлекаетесь...

Фрэнк говорил искренне, он считал, что дочь такого богатого человека, как Мартин Ренкли, вполне может позволить себе вести

беззаботный образ жизни и часами скакать на лошади.

— Я пытался заставить ее бросить это опасное занятие, она могла бы работать в моей фирме, но...

— Папа, пожалуйста, хватит этих разговоров, — раздраженно бросила Джейн.

Фрэнк понял, что этот вопрос был предметом давнего спора.

— Мне нравится учить детей.

— Ну что же, твои благотворительные занятия...

— Это не благотворительные занятия, — обиженно буркнула Джейн.

— Но за свой довольно тяжелый труд ты получаешь нищенские деньги, родная.

— Я работаю не ради денег. Я делаю это потому... что сама могла бы оказаться одной из этих маленьких обездоленных калек.

Мартин смутился: он опять допустил бестактность.

— Понимаю, милая. Но ты могла бы получать значительно больше, если бы... не твое странное упрямство.

— Папа, давай прекратим бесполезный спор. Мне кажется, Фрэнк чувствует себя неловко, наблюдая за нашей семейной дискуссией. Пойми, большинство детей еще не готово к предстоящему субботнему шоу, но если они не будут в нем участвовать... это их горько разочарует. Сейчас они не рассчитывают выиграть, а раз так, то, проиграв, не будут и расстраиваться. Для них шоу станет еще одной тренировкой.

— А как поживает Джимми? — спросил отец.

— О, моя радость и гордость? — улыбнулась Джейн. — У него все замечательно.

— Джимми — это молодой человек с голосом новорожденного младенца? — спросил Фрэнк.

Звонкий смех Джейн пролился на них, как поток солнечного света. Даже «провинившийся» Мартин рассмеялся.

— Он самый. А ты не лишен чувства юмора, герой.

Джейн взглянула на телефон.

— Значит, он звонил?

— Да. И еще кто-то...

Он намеренно сделал паузу, чтобы проследить за реакцией девушки, но Джейн не поинтересовалась, кто именно звонил ей, и Фрэнк облегченно вздохнул.

Джейн проснулась с первыми проблесками зари. Ее разбудило какое-то неосознанное волнение. Она попыталась заснуть, но внутреннее беспокойство гнало ее из постели. Она поднялась и решила поплавать — не лежать же, глядя в потолок и предаваясь сумбурным мечтаниям!

Джейн направилась в солярий и вдруг услышала доносящийся оттуда сдавленный стон. Она, не мешкая, бросилась туда. На мате, скорчившись, лежал Фрэнк. Боже! Что с ним? Сколько времени он так лежит? — мелькнуло у нее в голове.

Фрэнк спал. Его густые длинные ресницы бросали тень на бледные впалые щеки, напряженное лицо разгладилось, он выглядел моложе и... беззащитнее. Джейн хотела было тихо выйти, но стон повторился. Фрэнк еще сильнее подтянул ноги к груди, голова его моталась из стороны в сторону.

— Фрэнк, — прошептала Джейн, пытаясь вызволить его из ночного кошмара. — Проснитесь!..

Он не слышал. Она протянула руку и нежно дотронулась до его плеча. Отчаянный вопль, пронзивший предутреннюю тишину, заставил ее отпрянуть.