Женская логика – смертельное оружие
Шрифт:
– Но на каком основании возбудить дело против Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова? — Поверженный противник невольно принял заискивающий тон. — Потерпевшие не дадут против них показаний.
– Если ты сумел состряпать дело против невинных людей, но по отношению к виновным и подавно изловчишься, на то ты и прокурор. Позаботься о том, чтобы все потерпевшие отказались от ложных показаний, свидетельствующих против Кудрявцева и его друзей, и дали нужные — заметь! — правдивые показания. Причем, ты, Эдик, отвечаешь за их безопасность своей жизнью. Если хотя бы с одной из девушек что-то случится, то здоровья
– Я же не веду следствие… — продолжал он вяло упираться.
– Не придуривайся, Эдик, — презрительно скривилась Алла. — Все знают, что это дело сфабриковано по твоей указке. Значит, дашь другие распоряжения, вот и все.
Тяжко вздохнув, морально сломленный собеседник качнулся вперед — видимо, у него не было сил встать. Угадав его намерение, гостья подала ему телефон. Эдуард Владимирович прокашлялся, набрал номер и, как только абонент ответил, в голосе каширского прокурора неожиданно прорезались начальственные интонации:
– Борисенко? Это Савватеев. Дело Кудрявцева, Малахова и Верника нужно немедленно закрыть за отсутствием состава преступления. Немедленно, — повторил он. — Выполняй.
Видимо, подчиненный начал задавать уточняющие вопросы, но «страж закона» не пожелал вдаваться в детали.
– Без объяснений! — Его голос набирал начальственную силу. — Делай как велено.
– Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить, — шепотом подсказала суфлерша.
Прокурор мрачно покосился на нее, но все же повторил с барственно-начальственными интонациями:
– Нужно извиниться перед ними и немедленно отпустить.
– Возбудить дело в отношении Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова и сегодня же задержать их, — снова просуфлировала Алла.
Эдуард Владимирович скривился и отрицательно помотал головой. Бескомпромиссная переговорщица насмешливо улыбнулась и вполголоса оповестила:
– Значит, не договорились.
Собрав с пола фотографии, она сунула их в сумку, вынула кассету из магнитофона и подошла к видеодвойке. И прокурор сдался.
– Позвони Федулову и скажи, что я велел задержать Мальцева, Ганеева, Курченко и Зотова, — приказал он собеседнику, выдержав уверенный тон. — Немедленно отправляйся в прокуратуру. Я скоро приеду.
Повесив трубку, Эдуард Владимирович утер пот со лба и посмотрел на мучительницу затравленным взглядом.
– Ничего не бойся, кроме своего страха, — “успокоила” его жестокосердная Алла, ответив на тоскливый взгляд презрительной усмешкой. — Хотя “телефонного права” никто не отменял, не надейся, что отделаешься звонком. Результат я желаю получить незамедлительно. Сейчас ты оденешься, и мы поедем вместе. Лично скажешь своим подельщикам все, что нужно, я дождусь, пока Кудрявцев с ребятами выйдут из СИЗО, а на их место придет вторая смена, то бишь Руслан Мальцев и три его другана. Давай, поторапливайся, уже половина девятого. Хоть сегодня и суббота, но ради правого дела придется потрудиться в выходной день. Ничего, в гробу отдохнешь.
Прокурор не двинулся с места — то ли ослабел от переживаний, то ли стеснялся спросить, где его одежда. Победительница решила хоть немного облегчить жизнь побежденному:
– Шмотки в кабинете. Гувернеров поблизости нет, так
Наконец Эдуард Владимирович нашел в себе силы встать и, опустив голову, побрел к двери. Минут через пять появился уже одетым. Выглядел каширский прокурор неважно — лицо землисто-серое, щеки заросли щетиной, веки припухли, под глазами набрякли типичные похмельные мешки, белки глаз приобрели желтоватый оттенок и украсились красноватой сеточкой расширенных сосудов. Да и выхлоп был соответствующий.
– Иди зубы почисть, — брезгливо обронила Алла. — Смотришься так, будто тебя только что выпустили из вытрезвителя. Что подумают подчиненные! Хоть ты и насквозь продажный, но пока еще прокурор.
Не сказав ни слова, еще больше униженный «страж законности» поплелся в ванную. За четверть часа он умылся, побрился, щедро облился хозяйским одеколоном, прикрыл плешь сохранившимися волосами, но лучше выглядеть не стал.
– Да уж, красотой не блещешь… — покачала головой мучительница, сознательно добивая его, чтобы держать в узде. То, что Эдуард Владимирович разговаривал с неким Борисенко начальственным тоном, ей очень не понравилось — слишком быстро прокурор сменил растерянно-униженную интонацию на приказную. Неумный, да к тому же, похмельный мужик вполне может вспомнить, что облечен властью, и выкинуть фортель. «Баба с яйцами» решила давить до последнего, пока намеченный ею план полностью не осуществится: — За все в жизни приходится расплачиваться, ничто не дается даром. Видеокассету, магнитофонную кассету и снимки, как ты берешь взятку, получишь, когда Мальцев, Ганеев, Курченко и Зотов лягут на нары. Не обольщайся, что тебе удастся соблюсти политес в отношении твоих кормильцев-бандитов. Напрасные надежды — удел дураков, помни это, Эдик.
Прокурор подавленно молчал, а Алла напомнила:
– Не забывай, что это дело будет контролировать Слава Миронов.
– Меня убьют… — прошептал он.
– Не убьют, — без тени сочувствия заверила «железная бизнес-леди» и многозначительно добавила: — Пока.
Эдуард Владимирович вздрогнул и испуганно уставился на нее, а «столичная штучка» пояснила:
– Пока ты выполняешь условия договора. А если отступишь хоть на йоту — тебе не жить. Своих подельщиков-бандитов не бойся, ты им нужен. Попугать — попугают, но бандитская распальцовка рассчитана лишь на слабонервных.
Достав из видеомагнитофона кассету-адаптер, Алла вынула мини-кассету от видеокамеры и положила ее в сумку. Сунула бутылку с бокалом Эдика в целлофановый пакет — вдруг пьянице опять потребуется коньячный допинг?.. Окинула прокурора долгим взглядом и презрительно обронила:
– Какие ничтожные личности вершат российское правосудие!
Выйдя из подъезда, Алла крепко сжала локоть Эдуарда Владимировича и непреклонно заявила:
– Поедешь на моей тачке, а я со своим другом. Твоего водилу я еще вчера отослала домой.